— А ну, шагай… — зло бросил участковый. — Жора, веди его к мотоциклу, там наручниками пристегни и охраняй.
— Слушаюсь, товарищ лейтенант. А как же…
— Кешку Кастета мы и без тебя возьмем, никуда он от нас не денется. «Эспаньола» уже швартуется…
— А вдруг он не по этой тропинке пойдет, а сразу к главным воротам?
— Верно… переместимся чуток.
И снова вспыхнул фонарик. И тоже со стороны — едва только успели выйти на аллею… Ратников, кстати, уже собирался бежать… пока наручники не надели.
— Палить только не вздумай, Андрей Венедиктович! На меня посмотри сначала…
Яркий луч выхватил из темноты круглое волевое лицо человека с густо тронутыми сединою висками.
— Николай Иванович, вы?!
— Ну, слава богу, узнал.
Участковый вытянулся:
— Здравия желаю, товарищ полковник.
— И ты будь здоров. Василий, ты фонарь-то опустишь когда-нибудь? Все глаза уже засветил!
— Василий! — Михаил рванулся к Ганзееву. — Ты что не долечился-то?
Тот улыбнулся, поправив согнутую в локте безжизненно висевшую на бинте руку.
— Вот и я уже жалею, что его взял… — внимательно оглядывая освещенного фонарями Мишу, ухмыльнулся полковник. — А вы, значит, тот самый капитан… Лейтенант! Что ты его под пистолетом держишь?
— Так это вообще-то — его… — Участковый обескураженно взглянул на ТТ.
— Ну, его — так верни. Верни, верни, что смотришь? Под мою ответственность. Капитан, а с тобой мы позже поговорим… Сейчас, сами видите, некогда. Да выключите вы свои чертовы фонари, сияем тут, как новогодние елки!
Фонари разом погасли.
— Значит так, — послышался властный голос полковника. — На правах старшего по званию… и по должности принимаю командование операцией на себя! Кто против, может потом оспорить рапортом по начальству. Лейтенант, тебе кто с мотобота нужен? Моторист?
— Помощник, — скромно пояснил участковый. — Кешка Кастет. Он двух парнишек в Бердянске порезал.
— Ладно, возьмем и его. Вообще, всех брать нужно. Капитан, лейтенант — быстро со мною к пирсу. Василий — это не к тебе относится. Ты тут у ворот постой — покарауль, мало ли что?
— Товарищ полковник…
— Я приказал, ты — действуй. Остальные за мной. Живо!
Жаркая южная ночь пылала звездным небом, в кустах, рядом, стрекотали сверчки. Впереди, у причала, виделся приземистый корпус моторного бота.
Полковник обернулся:
— Вот здесь их и возьмем. Вон у этого камня. Без команды не стрелять. Все. Ждем.
Осторожно выглянув из-за камня, Ратников увидел идущие с пирса тени… Ага, вот кто-то из них включил фонарик… А полковник оказался прав — не зря спрятались.
Тут же послышался шепот, ни чуточки не нервный шепот уверенного в себе человека, привыкшего командовать:
— Как подойдут, по моей команде включаем фонари. Капитан, сейчас обойдешь справа… Лейтенант — слева. Твои люди — на катер. Все, пошли!
Скрипнул под ногами песок. Шелестящий звук набежавшей волны рванул в уши.
— Свет!
Со всех сторон вспыхнули фонари, выхватив из темноты двоих: доктора Лаатса — уж его-то Ратников узнал сразу! — и пожилого моториста Палыча.
— Стоять! Руки вверх! Живо!
Ни моторист, ни доктор не сопротивлялись…
— Наручники! — продолжал командовать полковник. — Обыщите их. Ну-с, герр доктор, объяснить подробно, кто мы такие?
Хирург-изувер покорно подставил руки:
— Хотелось бы все же взглянуть на удостоверение.
Если раньше, в конце тридцатых, у него и был небольшой акцент, то сейчас он исчез почти полностью.
— Пожалуйста. Сержант, посвети!
