Ратников вдруг осекся — это был не Артем!
Совсем другой мальчик, тело которого Михаил видел в морге!
— А ну-ка, подними руку… Не, не ту, левую…
Миша оттянул рукав: ну, точно! Клеймо «И. Мир» — боярыня Ирина Мирошкинична.
— Ты что же, холоп беглый?
— Боярыни Ирины челядин… — Жалобно всхлипнув, мальчишка повалился на колени — прямо в воду, хорошо хоть мелко было. — Не губи, княже! Не хотел я бежати…
— Ладно… Домой хочешь? Правда, думаю, в полон попадешь к татарам или к бродникам.
— Лучше уж в полон, чем здеся… у диаволов этих.
— Как знаешь. Мое дело предложить. На вот… ломай! — Сняв браслет, Ратников протянул его мальчишке. — Ну что глазками хлопаешь? Сказано тебе — ломай!
Послышался хруст… Парнишка тут же исчез, как и не было.
Михаил довольно потер руки — ну хоть с этим уладил… Обернулся, услыхав рядом, на косе, чьи-то шаги.
— Артем!!!
— Дядя Миша! Ты как здесь? На родительский день приехал?!
— Ну… да. На родительский. Соскучился очень.
— Вот здорово! Я даже не думал, что ты…
— Ну, здорово, Темыч! Ты как здесь?
— Да хорошо. Только… — Артем вдруг отстранился. — Дядь Миша, ты пацана здесь не видал?
— Не, не видал. Никого не было. А что за пацан-то?
— Да так… один… Значит, уехал уже. Он вообще-то домой собирался… Жаль, даже не попрощались.
— Те-ама-а-а!!! — с берега донесся крик.
— Это дружки мои, Вовка с Русланом, — улыбнулся мальчик. — Ну, я говорил уже — нас в лагере мушкетерами прозвали.
Та-ак…
Ратников лихорадочно соображал, что же случилось? В общем-то, все правильно — плыли-то они навстречь солнцу… значит, и провалились — раньше. Дня на два. До того, как…
Да, но ведь Артем — здешний, а не тот, что…
— Слышь, Темыч… Ты что-нибудь про Золотую Орду помнишь?
— Не, мы не проходили еще. В этом году только будем. А что ты спрашиваешь, дядя Миша?
— Так… — Ратников взъерошил мальчишке волосы… и вздрогнул.
На Темкиной шее, слева, зияла большая едва поджившая царапина. След йисутской стрелы!
— Ты чего замолчал, дядя Миша?
— У тебя что с шеей-то?
— С шеей?
— Царапина, говорю, откуда?
— Царапина?
Мальчик потрогал шею рукой:
— Ой, и правда. А я и не заметил! Наверное, где-то о гвоздь зацепился.
— Угу… о гвоздь… Слышь, Темыч, мы ведь с Машей тебе деньги в лагерь давали?
— Ну, да. Рублей двести осталось еще.
— Маловато… у меня, видишь ли, на пляже все вещи украли!
— Ну ты, дядь Миш, и раззява! А денег я у пацанов займу, ты не сомневайся… Ой! — Артем озабоченно похлопал глазами. — А как же ты в лагерь пойдешь? О! Мы с ребятами сейчас на рынок сбегаем, одежду тебе купим, там много всего дешевого в сэконд-хэнде. Ты нас тут подожди, а потом уже — в лагерь.
— Не, Темыч, в лагерь я чуть позже зайду — извини, дела. Родительский день когда у вас?
— Через два дня.
— О! В самый раз. Еды какой-нибудь на рынке купите.
Ратников так и перекантовался здесь, в полуразвалившемся сарайчике бывшей лодочной станции, а на исходе второго дня подался к профилакторию.
