— Да некогда нам есть!
— Вах-вах, — укоризненно покачал головой Рахман. — Не закажем — ничего не узнаем.
— А что нам тут узнавать? — Миша заволновался. — Нам Самаркандец нужен.
— Вот про него сейчас и спросим. И про людей его.
Уселись здесь же на улице, под платаном — скрестили ноги на застеленной пестрым ковром веранде, покушали жареной рыбы — и в самом деле вкусно, запили: Миша — вином, мусульманин Рахмат — все тем же щербетом. Потом позвали хозяина, Косого Абдуллу.
— Вах, Абдулла-джан, — домоправитель, перейдя на родной язык, быстро о чем-то заговорил, на что хозяин постоялого двора — кривобокий косой мужичок с коричневым, словно глина, лицом и заметно косящими глазами — довольно кивал.
— Анвар Самарканди, э? Вай… Вай! Йок Самарканда йок.
— Что? — подозрительно перебил беседу Ратников. — Уехал, что ли, дружок твой?
— Не дружок он мне, так, земляк просто, — Рахман покачал головой. — Косой Абдулла говорит — да, уехал. Недели две тому как.
— Шайтан! — Михаил не сдержался, выругался. — Что, мальчишку он с собой увез? Да и был ли мальчик?
Ратников спросил кабатчика напрямик, по-тюркски.
— Мальчик? Ах, да, был у него такой смешной, светленький. Темар звали. Нет, Анвар Самаркандец с собой его не увез, за день до отъезда проиграл в кости! Ух, и игра же была, вах! Кому проиграл? Так Фирузу-Ишди, серебряных дел мастеру. Фируз, вишь, поставил на кон свое лучшее блюдо — и выиграл! Вах, выиграл!
Михаил вскинул глаза:
— Так, значит, мальчишка сейчас у этого самого Фируза? А где он живет?
— В квартале ювелиров, где же еще-то, уважаемый, вах?!
Минут через двадцать Ратников и Рахмат входили в квартал ювелиров, разместившийся вдоль тихих и уютных улочек, засаженных тенистыми платанами и высокими пирамидальными тополями. На углу, рядом с выложенным розоватой мраморной плиткой, колодцем, что-то деловито достраивали. Судя по крикам гастарбайтеры были русскими.
— Эй, парень! — не слезая с коня, Михаил подозвал водоноса. — Где живет серебряных дел мастер Фируз-Ишди?
— Фируз-серебряник? — мальчишка покопался в носу и лениво мазнул рукой. — А вон его мастерская, за тем забором. Ну, слышите — где молоточки бьют.
Туда и пошли. Ратников спешился, привязал у забора лошадь, тем временем домоправитель вежливо постучался в ворота:
— Мастер Фируз-джан дома ли? Дома… Скажите, что к нему пришли по очень важному делу.
Немного погодя ворота отворились, и выглянувший со двора слуга — черкес или армянин — с поклоном предложил гостям заходить:
— Фируз-ага ждет вас, любезнейшие.
Ювелир ожидал их на первом этаже уютного, с витыми колоннами, дома, в окружении небольших тиглей, мехов, молоточков и наковаленки. Трое молодых людей — по всей видимости ученики — усердно наносили чеканку на огромное блюдо.
— Вы ко мне, господа мои? — мастер, с длинной седой бородкой, в рабочем халате и круглой, вышитой бисером, шапочке, оторвавшись от дел, сложил на груди руки и с любопытством посмотрел на гостей. — Сейчас велю принести щербет и вино.
— Не откажемся, — повинуясь гостеприимному жесту хозяина, Ратников и Рахман с готовностью уселись на низкую лавку.
— Небось, хотите заказать что-нибудь? — полностью опровергая приписываемый восточным людям неторопливый этикет, тут же поинтересовался мастер, как видно, ценивший свое время весьма высоко.
— Говорят, вы недавно выиграли в кости мальчика? — со всем почтением спросил Михаил.
— Мальчика? — Фируз-ага задумался. — Гм-гм…
— В харчевне Косого Абдуллы, — поспешно напомнил Ратников. — У Анвара из Самарканда.
— Ах, Самаркандец! — старик неожиданно весело хлопнул в ладоши. — Вот это, я вам скажу, был игрок! Ничего, мы с ним еще по весне встретимся, как приедет. Уж сразимся!
— Мы не про Самаркандца, уважаемый, — усмехнулся Михаил. — Мы про мальчика. Где он?
— Мальчик? — старик удивленно хмыкнул. — А нигде.
— То есть как это — нигде?!
— А так. Мальчик мне и вовсе был не нужен — у меня слуг и подмастерьев достаточно, зачем еще лишний рот?
— Так ты, уважаемый, его…
— Продал — да. Вот на следующий же день и продал. А кому, уж не взыщите, не вспомню. Кому-то из русских, им как раз нужен был шустрый мальчонка — «принеси-подай».
— Так-так-так, — Ратников озабоченно потер руки. — Русским, значит. А что за русские-то?
