удушающий.
На ПНВ заказчик не сэкономил. Пробивали метров на тридцать вперед – казалось, знай себе иди, только не поскользнись. Уж больно эта часть туннеля была ладно сделана, будто шлифовали ее значительно дольше, чем прорубали. Лис остановился, потрогал стену рукой: не было никаких идей, из чего и как можно было такое сделать. Одно было ясно: этот туннель строился явно не славным стройбатом Советской армии.
– Мустафа, мы что, так до Москвы дойдем?
– Если будем идти, то дойдем, а если будем разговаривать…
– А когда мы дойдем… как ты сделаешь так, чтобы мы никому не сказали об этом проходе?
Любой боец знает, что означает этот звук. Кто-то снял автомат с предохранителя. Стрелять в таком месте, где рикошет способен заставить пулю сутками летать, сильно смахивает на попытку суицида, но уж больно вопрос был больной – руки сами снимают оружие с предохранителя. Каждый про себя знал ответ на вопрос Лиса, и ответ не понравился никому.
Мустафа ответил не сразу – тряхнуло так, что Лис опустился на колено. Энерджайзер умудрился не просто ляпнуться, а еще и Дацика свалить, кажется, только Зингер удержался на ногах, удачно упершись в стену, Мустафа даже не пошатнулся:
– Думаю, там тонн пятьдесят камня и глины, это достаточно надежно, чтобы за нами уже никто не прошел.
– Хороший экскаватор и пара часов работы… – попытался спорить Лис.
– Как только мы дойдем, этот туннель будет уничтожен так же, как и спуск сюда. Полегчало?
Следующие пару километров отряд прошел быстро и молча. Единственное, что сейчас было действительно важно, – это чтобы очередной взрыв произошел после того, как они покинут тоннель.
В какой-то момент гранит закончился, передав эстафету бетону. Ход заканчивался так же тривиально, как и начинался. Явно еще советская древняя дверь, а точнее люк, место которому было на какой-нибудь атомной подводной лодке, открылась с легкостью, которой могли бы позавидовать стеклянные створки на фотоэлементах в пятизвездочных отелях. Надежность этого осколка советской гражданской обороны заставляла усомниться, что даже взрыв сможет с этим сооружением что-то сделать.
– Стой! – Мустафа вытащил из вещмешка связку браслетов. – Надевайте на правую руку.
– А если на левую? – попытался пошутить Энерджайзер.
– Последняя разработка? – Зингер рассматривал две половинки стального кольца с хитрым замком. – Что-то мне подсказывает, таких кружев уже лет сто никто на оборудование не наносит.
– Специалист по кружевам? – не выдержал Дацик. За такой браслет он запросто отдал бы немалую сумму, даже если бы твердо знал, что все, на что годен этот кусок металла, – это висеть на запястье. Вероятно, на браслете был изображен/выгравирован цветок, только ничего девичьего в этом узоре не было – семь острых шестиугольных лепестков переплетались с лепестками других цветов, кажется, вот-вот картинка оживет, и звякнет металл о металл, и прольется совсем не цветочный сок…
– Нам это точно надо? Не много ли артефактов в одни руки? – Зингер все никак не мог успокоиться.
– Про Охотника слышали? – Мустафа внимательно следил, как бойцы надевают браслеты, свой надел последним. – Эти игрушки были с Охотником, когда он решил прогуляться за Периметр.
– Охотник, часом, не к тебе в ресторан шел подкрепиться? Уж больно ты много знаешь для кухаря. – Зингер, первым надевший браслет, теперь безуспешно пытался его снять.
– Ко мне. Браслеты снять не пытайтесь, все равно не получится. Эти браслеты, вполне возможно, спасут вам жизнь в Москве, но в них вам из нее не выйти. Их перед возвращением в специальном месте специальный человек снимет.
– Кто ты, Мустафа? – Лис уже перестал нервничать. Он мог, конечно, и не спрашивать, но врага нужно знать, а получить ответ на этот вопрос, даже если ответят молчанием, – еще одна крупица знаний. Лис видел, как Мустафа устоял во время взрыва. Может быть, такому и можно научиться – каких-то двести лет упорных тренировок – только люди столько не живут.
– Вы же хотите вернуться? – Мустафа обращался ко всем, но смотрел только на Лиса. – А для этого желательно не узнать случаем чего-то такого, из-за чего нанимают охотников за охотниками.
– Конечно, хотим. Как и ты, Мустафа, да? – Лис пошел к дверям первым, ухватился за кольцо запорного устройства и тут же отдернул руку. Казалось, пока он разговаривал с Мустафой, кто-то подогрел металл паяльной лампой. Видно, обжечь Лиса неизвестному шутнику показалось мало, и он решил сбросить на туннель бомбу. Это ведь не могло быть ничем, кроме бомбы, успел подумать Лис, прежде чем отрубиться.
Первое, что он увидел, придя в себя, было настолько неприятно, что захотелось снова закрыть глаза, так чтобы в следующий раз увидеть что-то другое. Ударная волна «уронила» Энерджайзера в сантиметре от Лиса. Вблизи Энерджайзер выглядел не просто некрасиво – он был ужасен.
– Бомбежка? – Лис с удовольствием отметил, что Мустафу тоже приложило. «Ресторатор» тряс головой, пытаясь прийти в себя:
– Хуже. Сдвиг. Хорошо, что успели браслеты надеть, а иначе так бы тут и остались.
Лис осматривался, ноги не хотели слушаться, оставалось работать головой, Зингер с Дациком возились с насмерть перекосившимися дверями.
