Голова у Стрельцова соображала все еще плохо, поэтому он старался ставить перед собой простые задачи и не думать об остальном.
– Моя куртка?
Ольга Владимировна была не против. Не то чтобы она как-то особенно относилась к клиентам, но стрельба не украсила бы имидж заведения. Может, пусть получит куртку и успокоится? Верилось в это с трудом, но почему не попытаться?
Кивок мадам – и стук чьих-то невидимых каблучков обозначил движение персонала в нужном направлении.
– Я бы так не переживала из-за одежды.
– Вы меня чем-то травили…
– Мы вам, можно сказать, жизнь спасли и сделали ее прекрасной!
Куртку доставили. Чуть помедлив, Антон ее надел – не в руках же таскать. Оберег на месте. Кошелек тоже. Пустой.
– Где деньги?
– Вы видели на дверях нашего отеля красный крест? Это не больница и не приют.
– Надеюсь, я ничего не должен? – Антон мог бы поспорить, что охранников зовут как-нибудь созвучно на привычный лад – Петр и Павел, в крайнем случае Кирилл и Мефодий. Явно привыкли вдвоем работать, и точно не вышибалами. Снайперские винтовки тоже не их стиль, скорее заточка и все, что под руку подвернется.
Им не нравилось, что парень в дырявой куртке так пристально их рассматривает. И то, что приказа все нет, а им приходится стоять и ждать, им не нравилось все больше. У них был не тот тип нервной системы, чтобы вот так изображать натянутую тетиву.
– Зачем? – Антон уже понял, что совершил ошибку. Единственным шансом уйти было уйти сразу, этот разговор был лишним, с каждой секундой он становился слабее, уже не было той энергии, которую он чувствовал, когда пришел в себя. Он прислонился к стене, в глазах мадам сверкало торжество.
– Деньги. Мне платили за то, чтобы держать тебя на препаратах и довести до состояния овоща, или за то, чтобы просто убить. За первое обещали больше. Падшим хотелось получить тебя живым, но безопасным. У тебя уже сейчас в крови такая концентрация препарата, что ты должен только мычать, а не стоять здесь и вопросы задавать… Как ты это делаешь?
– Дождь.
– Какой еще дождь?
– Я увидел каплю на стекле… И я себе пообещал найти одно место, когда все закончится, – говорить было тяжело. Еще несколько минут – и препараты возьмут свое. Антон вырубится, и его отнесут в комнату, где еще через несколько дней он перестанет что-либо понимать и уже никогда не услышит шум дождя.
– Сколько я здесь?
– Неделю.
– Значит, осталось двенадцать…
Семь и двенадцать – смысл сказанного ускользал от Ольги. Между числами должна быть связь, но какая? Антона мучило другое: всего двенадцать дней до смертельной инъекции – времени все меньше, а он все так же ходит по замкнутому кругу, с большой вероятностью, что где-то по пути его заставят лечь, и он уже не сможет подняться.
Антон решился на бросок. Получилось падение, хотя и в нужную сторону. Боец бандерши даже не дернулся. В его понимании Антон уже перестал быть противником.
Стрельцов протянул руку, но так и не дотянулся до бойца. Дотянулась змея – скользнула вперед и коснулась охранника.
Со стороны казалось: телохранитель просто оступился и неловко опустился на колени, потом осел, будто у него внезапно «кончился керосин». Из последних сил Антон дотянулся до парня, коснулся.
Ольга упустила момент – надо было приказать убить Антона, пока он не приблизился.
Стрельцов чувствовал себя воздушным шариком, который уже много дней подряд теряет воздух, он стал дряблым и уже почти не воздушным, но вдруг кто-то словно начал закачивать в него обжигающий пар. Антон высосал охранника досуха.
Казалось, сил у него теперь даже больше, чем нужно. Вероятно, это был первый прыжок в истории из положения «лежу плашмя». Второй охранник промахнулся – Антон двигался слишком быстро, и, вместо того чтобы ударить его в голову – тупо сверху вниз, он попал в спину Стрельцова. И этого бывало достаточно. Но тут случай был необычный.
Антон даже не почувствовал удара, зато получил еще порцию энергии – он приобнял охранника, и тот осел рядом с первым. Мадам Ольга выпустила впустую всю обойму, так и не попав в Стрельцова, она все еще оставалась жива, но понимала – это не надолго.
– Я не первый?
– И не последний. – Стрельцову было достаточно прикоснуться к ней. Больше мадам Ольга не разговаривала. Антону пришлось сделать усилие над собой, чтобы выйти из отеля, не задержавшись и не закончив с остальными обитателями.
