драконов, сколько для жилых домов, каковые москвичи в большинстве своем упрямо отказывались покидать. Посему «Т-90» шли вперед лишь с двумя задачами: отвлекать на себя внимание и стрелять в великанов, если те появятся.
Обнаружив, что демоны живы, драконы встрепенулись, метнулись через травяное ущелье и внезапно напоролись на густую завесу молний, прошивавших небо над танками и перед ними. Затаившиеся в глубине ущелий, странные, незнакомые демоны, похожие на обрубленные по бокам огромные чурбаки, стремительно вырвались вперед. У каждого из них было по четыре черных чародейских ветки, а каждая ветка выплевывала молнии с такой скоростью, что они сливались в единую алую линию. Демоны-чурбаки полезли сразу со всех сторон, изо всех закоулков, непрерывно грохоча, и небо засветилось от густого потока смерти, процеживающей воздух.
Драконы рухнули вниз, причем очень многие — раненными, а то и погибшими. Но даже и уцелевшие взлететь уже не могли — небеса оказались для них закрытыми. А демоны покатились вперед бесчисленным потоком. Перехлестывая со всех сторон травяные ущелья, они растекались по горным долинам, расселинам, полянкам — шести— и четверолапые, ползучие, длинные и пнеобразные, молчаливые и изрыгающие молнии, одинокие и внезапно порождающие из себя множество круглоголовых демонов.
А когда большие демоны заполонили крайние горные долины, встав в скальных ущельях и местах их пересечений, через широкие травяные ущелья хлынули волны человекоподобных круглоголовых демонов, наугад мечущих молнии из своих палок и не обращающих внимания на встречный ливень стрел. Когда им в руку или ногу вонзался наконечник, порождения зла спотыкались, замедляли шаг, но все равно стремились вперед, рвались через травяное ущелье, метали молнии, пытались добраться до воинов Спасенных Земель и захватить с собою в небытие… Их были сотни и сотни, огромный нескончаемый поток, наступающий на берег длинными шумными валами.
— Умрем во славу свободы! Умрем во славу родов наших! — Опустошив колчаны, воины взялись за мечи и топоры, поднялись навстречу врагу и сомкнули щиты в единую стену.
Грохот молний доносился сзади и с боков, молнии неслись спереди, молнии сверкали в небе. Что еще оставалось воинам Спасенных Земель, кроме как принять смерть достойно свободного человека и оставить о себе в памяти врага как можно более кровавый след?!
Похоже, предчувствие гибели вошло в сознание не только людей, но и неясных одиноких существ, мелькающих то на фоне стен, то среди кустарника, а то и на вершинах скал. Эти существа зашевелились, наклонились вперед. У них стало различимо что-то вроде рук… Руки вскинулись — и неисчислимые полчища зеленых одноглазых демонов внезапно повалились наземь, словно над ущельем промчался стремительный порыв ветра, опрокинувший всех, кто только в нем находился. Недавние грозные воины корчились от боли, забыв про палки с молниями и жажду убийств, поднимались и падали снова, хрипя и тиская животы. А рядом с ними в травяном ущелье пожухла трава, полег растущий на пустынных прогалинах бурьян, скрючились ветви кустарников, опали молодые деревца осинки.
Бледная немочь не знала различий между воинами и детьми, между зверями и травами, между птицами и насекомыми. Там, куда она приходила, жизненную силу теряло все.
При виде происходящего новые волны демонов стали теряться, замедлять шаг, и если кто-то с разгону вырывался вперед, то сразу валился с ног.
Демоны забыли про молнии и про свою ратную ненависть. Они сгрудились на краю травяного ущелья и в молчаливом ужасе смотрели вниз…
Атака захлебнулась.
Однако об этом не знал никто среди горных отрогов, среди ущелий и расселин, в которые ворвалось так много многолапых демонов, об этом не знали и сотни маленьких демонов, исторгнутых прямо на месте из утроб больших. Все они продолжали сражаться с пугающей яростью, а потому битва разгоралась все жарче и жарче.
Рипейцев грохот молний застал в удобной долине меж высоких белых пиков, стоящих чуть ниже Врат Демонов по отравленной реке. Они сразу собрались в помощь своим сотоварищам, но едва высунулись из-за трех плотно стоящих уступов, как плотный сноп молний вынудил людей отпрянуть обратно за скалы. Там, на обширной поляне, стоял огромным боровиком демон с четырьмя смотанными вместе стеблями и грохотал ими с безумной яростью, не позволяя никому ни дохнуть, ни высунуться. Он то поворачивался мордой к обширным зарослям у реки, в которых укрывались воины народа бергов, сшибая молниями деревья, состригая кусты и вынуждая людей прижиматься к земле, передвигаясь только ползком, то поворачивался к скалам, то поднимал стебли вверх и прорезал молниями небо, не давая драконам взлететь.
Драконов сверху, на скалах, пряталось целых пять — Атрамир ощущал их сознания. Но подняться или даже высунуться они не могли. Боялись.
Вдоль реки к берегам потихоньку подбирались круглоголовые зеленые демоны. Медленно и осторожно. Похоже, боялись сами попасть под молнии своего же крупного сородича.
В небе крутанулась тень, и на землю, со стороны рипейцев, слетел Кучур, опустил голову.
— Да ты ранен, друже! — забеспокоился молодой волхв, увидев на шее дракона две проплешины.
— Это да, пяток чешуек сбили, — азартно мотнул головой огнедышащий воин. — Но было славно! Я подпалил хвосты уже трем летучим. Будут знать, каково супротив нас драки затевать! Наши кричат, в травяном ущелье альвы бледную немочь на демонов напустили, больше половины положили разом. Остальные по ту сторону сидят, трясутся. Но токмо как с этими, забежавшими, управиться? Сильны, твари злобные. И чародейство в них могучее, мне не управиться. Чуять в демоне сразу три сознания я чую, но навеять ничего не могу.
