династию, связь можно разорвать и вернуть господство в Северной Германии.
Эта часть рассуждений проста и понятна. Но вот навязать англичанам нежеланного короля… Тут он в ослепление впал – хуже, чем под Полтавой. Без поддержки извне шотландские горцы ничего не смогут, какие бы чудеса храбрости ни творили. Разве что… Интересно, во время последнего бунта поставить на место претендента его троюродного братца, принца Евгения, получилось бы у того что-нибудь?
Королевский флот якобитам на свою сторону не перетянуть, он всегда был опорой протестантов. Нужна превосходящая морская сила, иначе дело не стоит затевать. На что сей союз может рассчитывать? Испанский флот и шведский – маловато против британцев. Русский не считаем: если английские и датские офицеры его покинут, к бою не годен. Французский добавить – можно на что-то надеяться, при условии, что голландцы нейтральны. Вот только при герцоге Орлеанском французы воевать не станут, надо менять правительство…
Черт! Если эта затея – всерьез, непременно должен быть заговор против регента! А я встрял в игру, как простак между шулеров! Не нравятся мне такие положения…
Вошедший секретарь прервал мои мысли:
– Господин граф, Его Величество изволит ответить пославшему вас позже, когда сочтет уместным…
– Что-нибудь передать на словах?
– Только то, что угодно было Его Величеству сказать при встрече с вами.
– В таком случае разрешите откланяться…
Много высокомерия в претенденте. Рос приживальщиком при Людовике Четырнадцатом, теперь на пансионе у римского папы – и считает себя вправе не отвечать на письма настоящего, действующего монарха! Ладно, его дело. Чем дальше мы будем держаться от католических интриг, тем лучше.
В письме князю Куракину я просил сказать свояку о встрече с приятелем оного. Приятель благодарит на добром слове, но велел передать, что все люди такого ранга ему помогать обязаны по должности. Свояку, конечно, видней, как поступать в собственном деле, но мне думается, вещественной благодарности от этого человека не дождаться.
Хотелось подобрать аргументы против сего альянса и высказать государю все, что думаю. Только недоставало сведений о претенденте и вьющейся вокруг интриге. Рассчитывать на помощь дипломатов не приходилось. Петра в Париже представляли Жан Лефорт и Конон Зотов, ожесточенно спорившие, которой компании французских купцов отдать привилегию в торговле с Россией. Им было не до меня.
По умыслу или случайно, однако во Франции, сильнейшем государстве европейском, дотоле не бывало русских представителей рангом выше поверенного в делах, при том, что люди туда езжали незаурядные. Петр Постников, кончивший полный курс в Падуе со степенью доктора философии и медицины. Или Григорий Волков, умнейший человек и настоящий европеец. Почему им обоим не удалось подняться выше секретарских чинов, я до сих пор понять не могу. Возможно, манера мыслить и действовать не совпадала с принятой. К примеру, чуть не все русские послы с унылым постоянством жаловались иноземным властям на умаление чести государя и его державы в газетах. Власти столь же однообразно отписывались, что не их печаль за этим следить. И только Волков предлагал «приласкать курантельщиков», чтоб печатали добрые ведомости о России. Много лет спустя мне довелось убедиться, что это и правда наилучший способ.
Теперь здесь таких людей не было. Я решил действовать мимо посольских и начал с ревизии старых знакомств. Война и мор сильно проредили наше поколение, но Анри Тенар, спасший когда-то мою библиотеку из лап ростовщиков, уцелел – и вполне преуспевал, заседая в криминальной палате парижского парламента. Он воспринял как должное генеральский чин давнего приятеля:
– Дорогой Александр, я всегда верил в твою счастливую звезду. Совсем вернулся?
– Нет пока. Боюсь, во Франции генералов без меня лишко. Царь свою войну тоже скоро закончит, иностранцев вероятнее всего ждет абшид. Есть идеи на будущее, но об этом после.
– Конечно, сначала отпразднуем встречу!
Анри пригласил к столу. За обедом речь зашла о женах и детях, и я поведал университетскому товарищу свою проблему. Он хлопнул меня по плечу:
– Очень удачно мы встретились. Один адвокат, мой хороший друг, как раз бракоразводными делами занимается. Его люди все разузнают. Только вперед им слишком много не плати, чтоб время не тянули. Когда твоя супруга пропала? Законный срок вышел?
– Считая с ее отъезда в Париж – три месяца осталось.
– Тогда не спеши с обращением в суд: чего доброго, найдется! Такие женщины не упускают своего. Вот потихоньку разведать о ее судьбе будет кстати.
– Любезный Анри, я очень благодарен. А нет ли у тебя людей, способных кое-что выяснить о персонах более высокого уровня?
– К примеру?
– Есть один принц, крайне нуждающийся в подданных… Хочу оценить его шансы на успех: от этого зависит, стоит ли иметь с ним дело.
– М-м-м… Я правильно понял, о ком речь?
– Полагаю, да.
– Это очень далеко за пределами моего круга знакомств. Но попробуем. Тебя что именно интересует?
