подданных.
– Купцам торговля интересней войны. Вот хватит ли у них силы с королем тягаться?
– Деньги в их руках. Подати парламент приговаривает. Если король на свои ганноверские доходы решится воевать – одно дело, за счет английской казны – совсем другое. Там долги неоплатные.
– Однако для войны с Испанией средства нашли.
– Это иное, государь. Торговля в испанских колониях – их заветная мечта, а принадлежность Ливонии Вашему Величеству или шведскому королю негоциантам безразлична, они в любом случае свое возьмут. Убедить парламент поддержать шведов… Сомневаюсь, что правительству это удастся.
– Князь Куракин то же самое пишет из Гаги. Еще настаивает, чтобы каперских патентов не давать, не раздражать торговцев.
– Наверно, прав Борис Иванович, хотя жаль: я собирался поразбойничать, уже с дюнкеркцами связи наладил.
– Не горюй. Скупать добычу – доходней, чем грабить. У тебя железа в запасе много?
– Совсем нету. С Урала подвоз остановился: Вышневолоцкий канал пересох. На Олонецких заводах мало выработали, да и похуже, правду сказать, олонецкий металл против уральского. Мишка Евстафьев, приказчик, пишет из Англии – еще давай, а взять негде.
– Помогу твоей беде. Адмирал рапортует, в Швеции четырнадцать заводов дотла разрушили, железа взяли восемьсот тысяч пудов, не считая того, что в море побросали. Бери по цене демидовского, если хочешь.
– Конечно, хочу! Одно попрошу: расчет после продажи. Мне такой запас – не на один год!
– Ладно, подожду за тобой. Только учти, трофеи в Абове сложены.
– Вот и хорошо, возить ближе. Лишь бы блокады не было. Надеюсь, британцы свою эскадру не за этим послали?
– Послали шведов от нас защищать. Но это все равно что в дождь бороной прикрываться. Как адмирал Норрис может с кораблями гребные суда в шхерах ловить? Торговому судоходству препятствовать не должен. Расскажи-ка лучше, о чем писал из Богородицкой так невнятно? Дескать, для морской войны новый способ имеешь?
– В письме не хотел излагать, даже цифирью. А штука, в общем, нехитрая. Англичане больше девяноста лет назад пытались использовать водяные мины против кораблей, но неудачно…
С нарочитой неторопливостью я рассказал государю, как сделать «нехитрую штуку» действенной. При чрезвычайной занятости Петра аудиенции, даже для самых важных персон, обыкновенно бывают редкими и кратковременными. Мало кто может похвастаться, что царь говорил с ним не спеша. Теперь я мог насладиться обстоятельной беседой в полной мере. Не желая присваивать чужие заслуги, помянул первоизобретателя плавучих мин Корнелиуса Дреббеля и его многочисленные инвенции, включая подводное судно.
– Погоди, – прервал меня Петр. – Значит, сей голландец плавал в Темзе-реке потаенно и сам король Яков Первый с ним под воду нырял?
– Насколько известно, да.
– А что же он пользы никакой не сделал? Наприклад, корабли разбивать из-под воды?
– Не знаю, Ваше Величество. Могу лишь предположить, что затея оказалась непрактической. Грести на таком судне тяжело, ориентироваться – трудно. Если даже доберешься до вражеского корабля – что дальше делать?! А самое главное, я не вижу возможности уравновесить наполненный воздухом корпус в толще воды: он будет либо тонуть, либо всплывать.
Объяснение, какую свинью подложила подводным плавателям сжимаемость воздуха, государя не удовлетворило.
– Как же тогда твой Корнелиус не утонул? Значит, нашел способ победить этот закон. Короля на борт позвал. Небось за утопление царствующей особы не помиловали бы! – Он полуобернулся к секретарю: – Подай Ефима Никонова бумаги.
Покопавшись, Макаров молча и с поклоном положил на стол несколько листков. Сверху – написанная старинным почерком, с завитушками, титлами и надстрочными буквами, грамота. Царь смахнул ее в сторону и подвинул в мою сторону то, что ниже:
– Смотри.
Этот лист словно выдернули из иной эпохи, чем верхний: чертеж, исполненный в той манере, как рисуют корабельные корпуса. Только форма необычная. Похоже на две лодки, сложенные подобно скорлупкам грецкого ореха.
– Мастер корабельный в прошлом годе челом бил: дескать, сделает он к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море, в тихое время, будет разбивать корабли, хотя б десять или двадцать, и для пробы тому судну учинит образец. Мнится, твои подводные мины – то самое, чего ему не хватает.
Видимо, на моем лице отразилось невысказанное покуда мнение о прожекте «потаенного судна», потому что Петр снизошел до уговоров:
– Пойми: разом превзойти на морях и турок, и шведов обыкновенными средствами невозможно. Вон Василий Корчмин придумал станки ракетные для фрегатов, огнеметательные трубы, печи – ядра калить прямо на судах. Будь у меня равные силы с неприятелями, может, не стал бы корабли таким опасным для них самих оружием снабдевать. Враги сильнее и опытней. Чем верх над ними брать? Умом? Отчаянностью? Всё годится! А ежели в придачу к шведскому флоту мой старый приятель Джон Норрис в гости пожалует? Надо заранее особливое угощение припасти. Ты нашел у этого Дреббеля недоконченную инвенцию, привел в совершенство…
