Включив верхний свет, он прочел имена, написанные с краю чернилами.
Маргон Спервер, барон Тибо, Рейнольдс Вагнер, Феликс Нидек, Сергей Горлагон и Фрэнк Вэндовер.
Ройбен быстро набрал имена на айфоне и отправил на собственную электронную почту.
Какие выразительные и благожелательные лица у этих людей. Сергей был гигантского роста, как и говорила Мерчент, со светлыми, почти белыми волосами, кустистыми светлыми бровями и вытянутым прямоугольным лицом. Совершенно нордический тип. Остальные были поменьше, и лица у них были самых разных типов. Феликс и Маргон выглядели несколько темнокожими, так, будто в их жилах была примесь азиатской или латиноамериканской крови.
Может, когда их фотографировали, кто-то из них пошутил, на тему, известную им всем? Или это просто момент общей радости в одном из больших приключений, в которое отправились близкие друзья?
Спервер. Нидек. Может, простое совпадение, и ничего более. Другие имена Ройбену вообще ничего не говорили.
Что ж, они останутся здесь навсегда. Он будет часами вместе с ними, сегодня вечером, завтра, послезавтра.
И он пошел наверх.
Настал особенный момент. Он открыл двери, которые были закрыты в тот вечер. Сейчас все они не были заперты.
Складские, так сказал про эти комнаты Гэлтон, небрежно.
Ройбен увидел заполненные доверху шкафы, как и ожидал. Бесчисленные статуи и статуэтки из нефрита, диорита, алебастра, разбросанные книги, части…
Он переходил из комнаты в комнату, стараясь все запомнить.
А потом с грохотом поднялся по лестнице на третий этаж, ничем не застеленной. Нащупал выключатель. И увидел, что очутился в огромном помещении под покатой крышей юго-западной части дома. Снова деревянные столы, книги, бумаги, статуи. Коробки с карточками, покрытыми неразборчивыми надписями, большие книги без надписей, похожие на бухгалтерские, пачки писем.
Это над главной спальней, той, проход через которую Феликс закрыл. Точно, вот прямоугольник досок другого цвета в полу, там, где была железная лестница.
В центре стояли большие удобные глубокие кресла, под старой люстрой из черного железа.
На подлокотнике одного из кресел он увидел небольшую книгу в мягкой обложке, всю в пыли.
Взял ее в руки.
Пьер Тейяр де Шарден
Как я верую
А вот это действительно самое любопытное. Неужели Феликс читал де Шардена, одного из самых изысканных и загадочных теологов католической церкви? Ройбен на самом деле никогда особо не интересовался философией и теологией более того, что требовалось ему в занятиях наукой. Но де Шарден всегда очаровывал его поэтической глубиной своих произведений. Он находил в словах де Шардена некую надежду, надежду, данную человеком, который ревностно верил не только в Бога, но и в мир и человека.
Ройбен открыл книгу. Старая, хрупкая бумага. Издание 1969 года.
Верую, что вселенная суть эволюция.
Верую, что эволюция движется от материи к духу.
Верую, что дух находит высшее выражение в виде личности.
Верую, что высшим выражением личности является Вселенский Христос.
«Что ж, хулиганом был Тейяр», — с горечью подумал Ройбен. Уже собрался было отложить книгу, когда увидел чернильную надпись на странице.
Милый Феликс,
За тебя!
Мы это пережили;
Сможем пережить все что угодно.
С поздравлениями,
