17
Около полудня он припарковал машину неподалеку от дома Лауры и вдруг увидел, как она отъехала от дома в четырехдверном джипе оливкового цвета и поехала в центр города, туда, откуда он только что выехал.
Вошла в небольшое шумное кафе. Снаружи он увидел, как она села за столик у окна, одна.
Припарковав машину рядом, вошел в кафе.
Она выглядела совершенно замкнутой, сидя за столиком, закутавшись в вельветовую куртку, свежая и прекрасная, точно такая же, как прошедшей ночью. Волосы снова были расчесаны на прямой пробор и перевязаны черной лентой. У нее было безукоризненно симметричное лицо. Впервые он увидел ее при свете дня.
Сел напротив нее, не говоря ни слова. Сейчас он был одет так, как одевался раньше, в более-менее приличную куртку цвета хаки поверх рубашки с галстуком. Эту одежду он купил вчера, а сегодня он с час драил себя под душем, прежде чем выйти из отеля. Волосы длинноваты и грубоваты, но расчесаны аккуратно.
— Кто вы такой? — с вызовом спросила она, положив меню и гневно глянув в сторону официанта.
Ройбен не ответил. Официанта не, видно пока что. Заняты всего пара столиков.
— Слушайте, я хочу поесть в одиночестве, — вежливо, но твердо сказала она. — Уйдите, пожалуйста.
И тут ее лицо переменилось. На смену гневу и раздражению на нем появилась едва скрываемая тревога. Ее глаза стали жестче, а следом и голос.
— Вы репортер, — обвиняющим тоном сказала она. — Тот самый, из «Обсервер».
— Да.
— Что вы здесь делаете? — спросила она, приходя в бешенство. — Что вам от меня надо?
Ее лицо превратилось в жесткую маску, за которой скрывалась паника.
Он наклонился вперед и заговорил мягким, доверительным тоном:
— Я тот самый парень с севера, — сказал он.
— Да, это я поняла, — сказала она, не понимая связи. — Я поняла, кто вы такой. Скажите честно, чего вы от меня хотите.
Он на мгновение задумался. Она снова глянула в поисках официанта, в отчаянии, но в зале не было ни одного. Начала вставать.
— Что ж, хорошо, я поем в другом месте, — сказала она дрожащим голосом.
— Лаура, подожди.
Протянув руку, он коснулся ее левой руки.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Я был с тобой этой ночью, — тихо сказал он. — Большую ее часть. Вплоть до раннего утра, когда мне пришлось уйти.
Никогда в жизни он не видел на лице человека такого изумления. Она окаменела, глядя на него. Он увидел, как кровь приливает к ее бледным щекам. У нее задрожала нижняя губа, но она не сказала ни слова.
— Меня зовут Ройбен Голдинг, — тихо и спокойно продолжил он. — Это началось со мной после того случая, в доме на севере. Так это началось.
Она глубоко вдохнула, хрипло. На лбу и над верхней губой выступил пот. Он слышал, как колотится ее сердце. Лицо стало мягче, губы задрожали. В глазах появились слезы.
— О небеса, — прошептала она. Поглядела на руку, которой он держал ее. Потом на его лицо. Оглядела с головы до ног, он чувствовал это буквально кожей и сам едва не заплакал.
— Но кто?.. Как?..
— Я не знаю, — признался он. — Но точно знаю, что теперь мне надо уезжать отсюда. Я возвращаюсь туда. Дом теперь принадлежит мне, дом в Мендосино, где это случилось. Я хочу уехать туда. Не могу больше здесь оставаться после этой ночи. Ты поедешь со мной?
Вот оно, то, чего он и ожидал от нее. Она отшатнулась, выдернула руку, сделала шаг в сторону. Ее Дикий Человек из Леса оказался вовсе не Человеком из Леса.
— Слушай, я понимаю, у тебя работа, ты туры организуешь, клиенты…
— Сейчас сезон дождей, — еле слышно ответила она. — Никаких туров. Работы у меня сейчас нет.
Ее глаза расширились и остекленели. Она снова с трудом вдохнула и сплела пальцы с его пальцами.
— Ох… — только и сказал он. Даже не знал, что сказать еще.
— Поедешь ли ты со мной? — спросил он после паузы.
Было просто невыносимо сидеть так, молча, под ее пристальным взглядом, ожидая, пока она заговорит.
