– Ничего не случится.
Она встала, перешла на его сторону кровати и поцеловала Кейна в щеку. Он тоже её поцеловал, но ни на секунду не выпускал руки Ноэля, будто одним усилием воли удерживая в его теле жизнь.
Она разделась и легла в кровать. Ей казалось, она не уснёт, но иногда тело умнее головы.
Она двигалась по улицам марсианского города, и снова улицы были полны марсиан, высоких и изящных. Среди них выделялись две фигуры поменьше. Одна совсем худенькая, с длинными чёрными волосами. А другую Тильда сразу узнала. Это был Ноэл-Па. Они шли с женщиной под руку.
Тильда побежала ему навстречу: «Папа! Папа!» Он выпустил руку Мияко и подхватил Тильду на руки. «Что ты тут делаешь?» Но он не ответил, только улыбался ей. «Давай, нам пора домой, – убеждала она. – Пойдём со мной».
Она ухватила его за руку и пыталась потянуть за собой, но он воспротивился и убрал руку. Затем они опять воссоединились с Мияко и стали удаляться. Она попыталась их догнать, но почти не двигалась с места, а отец с Мияко уходили всё дальше и дальше. Тильда стала озираться, и тут заметила марсианина наверху ступенек здания, которое она называла храмом. В складе его надменного лица и расстановке фасетчатых глаз было что-то знакомое.
Она взбежала вверх по ступенькам и стояла, глядя на него. В отличие от других марсиан, он тоже посмотрел на неё.
«Куда ушёл мой отец?»
Тут на неё обрушилась музыка, наполняя информацией, которую она не могла постичь, и Тильда проснулась.
Она вернулась в отцовскую спальню, где шло напряжённое совещание. Генри поднял отцу левое веко. Зрачок был так расширен, что голубая радужка почти исчезла.
– У него очень высокое давление, а пульс такой слабый, что почти не прощупывается, – сказал Генри.
– И что это означает? – потребовал ответа Папочка Кейн.
– Что у него, вероятно, внутричерепное кровотечение. Если давление не понизить, он умрёт.
– Тогда сделай это, – приказал Кейн.
Генри отступил, выставив вперёд ладони, словно отталкивая от себя приказ Кейна.
– Нет, нет, только не я. У меня нет ни знаний, ни навыков ни для чего подобного.
И выбежал из комнаты, прежде чем Кейн успел сказать что-то ещё. Отец с дочерью стояли и смотрели друг на друга.
– Такая сильная буря забьёт фильтры гусеничного вездехода. И даже при хорошей погоде туда езды пятеро суток.
Плечи его опустились, значит – он принял неизбежное.
– Так вот почему он в городе, – пробормотала Тильда себе под нос. – Он умирает и потому отправился в город.
– О чём ты толкуешь? – спросил Кейн, сердито подчёркивая каждое слово.
– Мне приснились папа и Мияко. Они были в городе вместе. Озимандия пытался мне что-то сказать, но я не поняла.
Голос её пресёкся.
– Что за безумные речи? Кто такой Озимандия? И он вовсе не умрёт! Я не дам ему умереть!
Он заходил по комнате, будто таким образом мог обогнать смерть.
Разум Тильды метался в безумных поисках выхода. Она искала альтернатив, каких-нибудь решений, но перед умственным взором отчего-то вставали тёплые карие глаза и ласковая улыбка Али. И тут она осознала, что он и был решением.
– Али! – крикнула она.
– Что?
– Он ассистировал на операциях в клинике в Брэдбери. И едет дальше учиться на медицинский факультет.
– Они на другой стороне канала, а лететь сейчас нельзя, – сказал Папочка Кейн.
– Можно перебросить кабель и сделать навесную переправу через канал.
– У нас будет мало времени, такая буря и экокомбинезон вскоре забьёт.
– Тогда нам надо поспешить, – сказала Тильда и отправилась звать Али.
К чести аль-Джахани, они не стали медлить и не заставили себя упрашивать. А вот дед Стивен назвал план безумным и запретил работникам помогать. Тильде казалось, что пальцы вот-вот превратятся в когти, и была готова кинуться на деда. Любые остатки приязни к старику испарились, и с Кейном происходило то же самое. Он подступил к старику и кричал ему прямо в лицо:
– Сукин ты сын! Ты
Слова Папочки Кейна облили старика, словно кислотой, и Стивен сразу съёжился под его натиском. А Кейн был вполне прав. Несколько работников, которые испытывали к Ноэлю и Кейну уважение, предложили свою помощь. Тильда хотела пойти с ними, но Кейн не желал больше подвергать её
