Древний Марс (сборник)

– Проснись, милый.

Ноэл негромко застонал и слегка пошевелился.

«Это начинает работать», – воодушевилась Тильда.

Ее видеокольцо зазвучало диссонансной нотой в марсианской музыке. Она хотела бы проигнорировать звук этого вызова, но он продолжал настойчиво звучать и искажал общую мелодию. Она ответила. Это был Али.

Его лицо на голограмме было серьезным и напряженным.

– Тильда, твой дед не успокаивается. Долбаный идиот. Полностью под эмоциями. Я пытался не допустить его в комнату, но он ворвался силой. Он знает, куда вы отправились. Он впал в дикую ярость с желанием полностью порушить город. Который переманивает и отбирает у него всю его семью. Твой дед сейчас на пути в город на громадном бульдозере.

– О господи. – Она вздохнула, – О’кей, спасибо… Я… я тогда… я что-нибудь придумаю.

Она выключила связь и посмотрела на своих отцов. Кейн прижался к своему мужу, с чувством говоря ему:

– Я очень сожалею, Ноэл. Я на какое-то время сбился с пути. Я не был уверен, кому я прежде всего должен был быть благодарен, теперь я знаю. Я люблю тебя. Пойдем домой.

Здесь не надо было посторонней помощи. Но контакт между Кейном и Ноэлом еще не окреп, он еще был слишком хрупким и слишком тонким. Она не могла отвлечь Кейна на что-то постороннее в такой критический момент. Тильда выскользнула из храма по длинной лестнице и пошла по улице. Откуда-то раздавалось чудовищное рычание тяжелой машинерии, вслед за которым раздался звук обрушения стены.

Она бросилась бежать. Обогнула угол, и там был Стивен за большим и прочным стеклом в кабине. Даже через это многослойное стекло и шлем было видно, как всё лицо старика трясётся от гнева. Он направил своего механического монстра на следующее здание, разбивая его передним ковшом.

Тильда побежала вперед, размахивая руками над головой и громко крича:

– Стой!

Она встала перед бульдозером. Дед успел затормозить всего в нескольких дюймах от неё.

– Прочь с дороги!

– Нет! Нельзя этого делать! Ты убьёшь Ноэля-Па. Его душа сейчас в городе.

– Он уже мёртв. Он сдался этим тварям. Этому месту. Мне надо спасти хотя бы Кейна и тебя.

– Если ты будешь продолжать, потеряешь нас обоих, – крикнула она ему в ответ.

Он дал задний ход, развернул машину и направил её на другое здание. Отчаяние горькой желчью подкатило к горлу. Тильда понятия не имела, как остановить чудовищную махину и упрямца внутри.

Из дверей здания, к которому приближался Стивен, медленно и спокойно вышла Мияко. Бульдозер остановился, и Тильда поняла, что поток памяти проник даже через толстую шкуру Стивена, даже в его замкнутое сознание. Песчаная позёмка вилась вокруг её ног, и внезапно Тильда поняла, что надо делать. Она подбежала к машине и сорвала колпачок бензобака.

А Мияко говорила:

– Ты меня не любил. Я была средством для достижения цели. Ты не мог простить мне, что я заняла место Кэтрин.

Тем временем Тильда лихорадочно засыпала горстями песок в бензобак.

– Ты только и говорил о том, что тебе нужен ребёнок и как он вырастет куда лучше Кейна. Даже ребёнок должен был стать средством причинить боль Кейну. Он тоже был неважен. И я для тебя была неважна.

На протяжении всей речи Мияко Стивен бормотал:

– Ты не настоящая, ты – монстр.

«О боже, она ведь была беременна, – подумала Тильда. – И это сломало деда. Его и нас всех. – Она покачала головой, отгоняя горестные мысли. – Но ещё не всё кончено, чёрт побери!»

Стивен переключил скорость и ринулся вперёд, желая сокрушить Мияко. Двигатель зачихал и заглох. Зверски ругаясь, старик открыл дверь кабины и выпрыгнул на землю. В руке он держал длинный и тяжёлый гаечный ключ.

Пока Стивен гнался за Мияко, которая всё время ускользала, Тильда шагала рядом.

– Ты не в состоянии убить её. Ты это уже сделал раньше. И стереть память о том, что ты с ней сделал, ты не в состоянии. И если Ноэл-Па умрет, память о твоей жестокости и бессердечной ненависти к нему тоже будет записана навеки. И обещаю, я тоже пойду туда умирать, и то, как ты поступил по отношению ко мне, тоже никогда не будет забыто.

Он споткнулся о бордюр тротуара, и его походка стала менее уверенной.

Тильда продолжала, понимая, как ее слова остро ранят душу старика, но не смягчала выражений.

– Если бы ты позволил Кэтрин умереть в этом городе, как она этого хотела, ее память тоже была бы здесь. И тогда ты не утратил бы ее окончательно. Делаешь вид, что не понимаешь? Чем больше ты пытаешься нас заграбастать и повелевать нами, тем больше мы стремимся бороться за свободу. Если из-