– С двумя? – переспросила Шаллан. – Вы не разбили тех, кто напал на вас раньше?
– Отогнали, но они скоро вернутся. – Женщина приостановилась на склоне холма. – Думаю, пожар был случайностью. Они размахивали факелами, чтобы испугать нас, а отступили, чтобы мы смогли потушить огонь. Им не с руки терять товар.
Выходит, у них два врага. Бандиты впереди и позади. Хотя было холодно и солнце наконец-то исчезло за западным горизонтом, Шаллан вспотела.
Женщина смотрела на север – туда, должно быть, отступил первый из бандитских отрядов.
– Да, они вернутся, – проговорила она. – Они захотят расправиться с нами до того, как ночью начнется Великая буря.
– Я предлагаю вам свою защиту, – сказала Шаллан неожиданно для самой себя.
– Защиту? – растерянно переспросила женщина, поворачиваясь к Шаллан.
– Вы можете принять меня и моих людей в свой лагерь, – пояснила Шаллан. – Я позабочусь о вашей безопасности этим вечером. Потом мне понадобится, чтобы вы сопроводили меня к Расколотым равнинам.
Женщина рассмеялась:
– А ты отчаянная, кем бы ты ни была. Можешь присоединиться к нашему лагерю, но там ты умрешь вместе с нами!
Со стороны каравана раздались встревоженные возгласы. Миг спустя из темноты на фургоны и караванщиков обрушился ливень стрел.
Люди завопили.
Потом из ночной тьмы появились бандиты. Они и близко не были так хорошо экипированы, как дезертиры, но им это и не требовалось. В караване осталось меньше десятка охранников. Женщина выругалась и побежала вниз по склону.
Шаллан задрожала, уставившись на внезапную бойню внизу широко распахнутыми глазами. Потом повернулась и направилась к фургонам Твлаква. Этот внезапный озноб был ей знаком. Он означал холодную ясность. Девушка знала, что делать. Она понятия не имела, сработает ли это, но видела решение, словно оно было рисунком, который складывался из случайных штрихов, превращаясь в полноценную картину.
– Твлакв, вы с Тэгом отправитесь вниз и попытаетесь помочь тем людям сражаться, – приказала она.
– Что? – переспросил торговец. – Нет. Нет, я не расстанусь с жизнью из-за вашей глупости.
В полумраке их взгляды встретились, и он осекся. Шаллан знала, что слегка светится; она чувствовала бурю внутри.
– Выполняй. – Девушка повернулась к нему спиной и пошла к своему фургону. – Блат, поворачивай.
Он стоял возле фургона со сферой и смотрел на что-то в своей руке. Лист бумаги? Нет, Блат точно не знал глифов.
– Блат! – резко окликнула Шаллан, взбираясь на свое место. – Нам надо двигаться. Быстро!
Он встряхнулся, спрятал бумагу и забрался на сиденье рядом с ней. Хлестнул чулла, разворачивая его, потом спросил:
– Что мы делаем?
– Направляемся на юг.
– К дезертирам?
– Да.
В кои-то веки он подчинился ей без возражений и хлестнул чулла, чтобы тот двигался быстрей, – как если бы Блату не терпелось поскорее со всем этим покончить. Фургон дребезжал и трясся, пока они спускались по склону одного холма и взбирались к вершине другого.
Достигнув ее, они увидели идущий навстречу отряд. Дезертиры несли факелы и сферные фонари, так что Шаллан видела их лица – мрачные лица суровых людей с оружием наготове. Нагрудники или кожаные колеты когда-то носили знаки, обозначавшие принадлежность к тому или иному войску, но теперь их соскребли или срезали.
Мужчины глядели на нее с явным потрясением. Они не ожидали, что добыча выйдет навстречу. Ее появление на мгновение огорошило их – и это было важное мгновение.
«Должен быть офицер, – подумала Шаллан, вставая. – Они солдаты или были солдатами. Они должны кому-то подчиняться».
Она набрала воздух. Блат поднял сферу, взглянул на нее и охнул в удивлении.
– Слава Буреотцу, вы здесь! – вскричала Шаллан, обращаясь к мужчинам. – Я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.
Отряд дезертиров в молчании уставился на нее.
– Бандиты, – пояснила Шаллан. – Они атакуют наших друзей-караванщиков всего-то в двух холмах отсюда. Там резня! Я сказала, что видела здесь солдат, которые направлялись к Расколотым равнинам. Никто мне не поверил. Пожалуйста. Вы должны помочь.
Они продолжали таращиться на нее. «Я почти как норка, которая забрела в берлогу белоспинника и поинтересовалась, когда будет ужин…» – подумала Шаллан. Наконец дезертиры начали встревоженно переглядываться и повернулись к человеку, который стоял почти в центре отряда. Он был высокий, бородатый и с непомерно длинными руками.
– Бандиты, значит, – проговорил мужчина голосом, лишенным эмоций.
Шаллан спрыгнула с фургона и подошла к нему, а Блат остался сидеть, немой как холм. Дезертиры расступались перед нею; оборванные и грязные, седые и косматые, с лицами, которые не знали бритвы – или мочалки – целую вечность. И все-таки в свете факелов их оружие блестело, на нем не было ни
