прямолинейностью.
Этот мостовик демонстрировал совсем иные качества. То, как он за ней наблюдал, то, о чем думал. И даже, вдруг поняла Шаллан, то, как говорил. Он вел беседу как образованный светлоглазый. Но как же быть с рабскими клеймами у него на лбу? Под волосами их трудно рассмотреть, но она была почти уверена, что один из знаков – метка «шаш».
Возможно, ей стоило бы уделить столько же времени на размышления о его побуждениях, сколько он тратил на беспокойство из-за нее.
– Сокровища, – предположил Каладин, когда они двинулись дальше. Он придержал какие-то торчавшие из расщелины мертвые ветки, чтобы девушка смогла пройти. – Здесь есть некий клад – и вы его ищете? Но… нет. Вы легко можете заполучить богатство, выйдя замуж.
Шаллан молчала, пробираясь сквозь проход, который он для нее сделал.
– Никто раньше про вас не слышал, – продолжил он. – В Доме Давар действительно есть дочь вашего возраста, и вы соответствуете описанию. Вы можете оказаться самозванкой, но вы на самом деле светлоглазая, пусть даже этот веденский Дом не особенно влиятелен. Если уж играть чью-то роль, разве не стоит выбрать кого-то поважнее?
– Похоже, ты все как следует обдумал.
– Работа такая.
– Я сказала тебе правду, меня действительно привели на Расколотые равнины изыскания Ясны. Думаю, всему миру угрожает опасность.
– Поэтому вы сказали Адолину про паршунов.
– Постой-ка. Откуда ты… Твои охранники были на той террасе с нами. Они тебе доложили? Я и не подумала, что им все слышно.
– Я дал им особое указание – держаться поближе. В то время я серьезно опасался, что вы планируете убить Адолина.
Что ж, в нечестности его не упрекнешь. Как и в наличии такта.
– Мои люди сообщили, – продолжил Каладин, – что вы как будто желаете, чтобы паршунов перебили.
– Я такого не говорила, – возразила Шаллан. – Но я в самом деле переживаю, что они могут нас предать. Это спорный вопрос, и сомневаюсь, что сумею привлечь на свою сторону великих князей, если не найду доказательства.
– А если найдете, – с любопытством поинтересовался Каладин, – что сделаете тогда? С паршунами?
– Их вышлют.
– И кто их заменит? Темноглазые?
– Я не говорила, что будет легко.
– Потребуется больше рабов. Множество честных людей могут неожиданно заполучить клейма.
– Полагаю, ты все еще мучаешься из-за того, что с тобой случилось.
– Вы бы не мучились?
– Да, думаю, мучилась бы. Мне действительно жаль, что с тобой так обошлись, но могло быть и хуже. Тебя могли повесить.
– Не хотел бы я оказаться на месте палача, который попытался бы такое сделать. – Он отчеканил это с тихой яростью.
– Как и я, – согласилась Шаллан. – По-моему, виселица вообще неудачный инструмент для палача. У парня с топором жизнь куда веселей.
Каладин хмуро уставился на нее.
– Дело в том, – объяснила веденка, – что он решает проблемы одним махом…
Мостовик вытаращил глаза. Спустя мгновение он вздрогнул:
– Ох буря! Это было ужасно.
– Нет, это было смешно! Ты часто путаешь одно с другим. Не переживай. Я помогу тебе во всем разобраться.
Он покачал головой:
– Шаллан, дело не в том, что вы не остроумны. Просто у меня такое чувство, что вы чересчур усердствуете. Мир не такое уж солнечное место, и если с отчаянной решимостью превращать в шутку все подряд, от этого ничего не изменится.
– Строго говоря, мир весьма солнечный. Половину отведенного времени.
– Для таких, как вы, – возможно.
– На что ты намекаешь?
Он скривился:
– Послушайте, я не хочу опять устраивать перепалку, понятно? Просто… Пожалуйста, давайте сменим тему.
– Что, если я пообещаю не сердиться?
– Вы на такое способны?
– Разумеется. Я бо?льшую часть времени не сержусь. Прямо настоящая мастерица в этом. Правда, это время я обычно провожу далеко от тебя, но, думаю, справлюсь и в этот раз.
– Вы опять за свое, – заметил он.
