Далинар медленно покачал головой:
– Нет. Возможность того, чтобы Садеас сделался моим союзником, давно миновала. Дорога к единому Алеткару начинается не за столом переговоров, она начинается там.
За множеством плато, в лагере паршенди, где бы он ни находился. Конец войне. Итог для него и его брата.
«Объедини их».
– Садеас жаждет, чтобы ты предпринял этот поход, – сказал Амарам. – Он уверен в твоей неудаче.
– А когда я одержу победу, – ответил Далинар, – его слово потеряет всякий вес.
– Ты даже не знаешь, где вы обнаружите паршенди! – воскликнул Амарам, всплеснув руками. – Что вы будете делать? Бродить там, пока не наткнетесь на них?
– Да.
– Безумие. Далинар, ты дал мне эту должность – почти эфемерную должность, смею напомнить, – и поручил стать светом для всех народов. Как я могу это сделать, если даже ты ко мне не прислушиваешься? Что уж говорить об остальных?
Далинар покачал головой и посмотрел на восток, в сторону Расколотых равнин.
– Амарам, я должен туда отправиться. Ответы там, не здесь. Это как если бы мы долго шли к берегу, а потом год за годом сидели там и смотрели на воду, съежившись и боясь промокнуть.
– Но…
– Хватит.
– Далинар, в итоге тебе придется что-то решить, – негромко сказал Амарам. – Ты не можешь удерживать всю власть, одновременно притворяясь, что не ты тут главный, а потом игнорировать приказы и советы, как это делает тот, кому никто не указ.
В этих словах было неприятно много правды, и они больно ударили Далинара. Но он ничем не выказал свою реакцию, а спросил:
– Что с делом, которое я тебе поручил?
– Бордин? Насколько могу судить, его история не имеет ничего общего с реальностью. Я уверен, безумец просто бредит о том, что у него был осколочный клинок. Предполагать, что он мог им обладать на самом деле, – явная нелепость. Я…
– Светлорд! – К великому князю подбежала запыхавшаяся молодая женщина в форме гонца – узкой юбке с разрезами по бокам, под которой виднелись шелковые лосины. – Плато!
– Да, – сказал Далинар со вздохом. – Садеас высылает войска?
– Нет, сэр, – отмахнулась женщина, чьи щеки раскраснелись от бега. – Нет… я хочу доложить… Он вышел из ущелий.
Далинар, нахмурившись, резко повернулся к ней:
– Кто?
– Благословенный Бурей.
Далинар бежал всю дорогу.
Когда он приблизился к шатру на краю лагеря, где обычно собирали раненых после вылазок на плато, чтобы оказать им помощь, то увидел у входа толпу мужчин в кобальтовой форме. Лекарь орал, чтобы они расступились и не мешали.
Некоторые, заметив князя Холина, отдали честь и поспешно отпрянули, давая ему пройти. Синева разошлась, точно вода во время бури.
И Далинар увидел его. Оборванного, со свалявшимися волосами, исцарапанным лицом, с импровизированной повязкой на ноге. Молодой человек сидел на столе, предназначенном для ухода за ранеными, а рядом лежал его форменный китель в виде круглого узла, обвязанного чем-то вроде лозы.
Когда великий князь приблизился, Каладин поднял голову и собрался встать.
– Солдат, не… – начал Далинар, но его не послушали. Каладин заставил себя подняться, опираясь на копье, как на костыль. Потом поднял к груди руку – медленно, словно к ней привязали гири. Это был, осознал Далинар, самый усталый салют, какой ему только доводилось видеть.
– Сэр, – поприветствовал его Каладин. Спрены изнеможения возникали вокруг него из пустоты, точно струйки пыли.
– Как?.. – выдохнул Далинар. – Ты же… упал в ущелье!
– Лицом вниз, сэр, – сказал Каладин. – К счастью, я очень твердолобый.
– Но…
Кэл вздохнул, опираясь на копье:
– Простите, сэр. Я действительно не знаю, как выжил. Мы думаем, вмешались какие-то спрены. В любом случае, я вернулся через ущелья, пешком. Нужно было кое о ком позаботиться. – Он кивком указал в сторону.
Чуть подальше в шатре Далинар увидел ту, кого поначалу не заметил. Шаллан Давар – клубок рыжих волос и рваной одежды – сидела, окруженная стайкой лекарей.
– Будущая невестка, одна штука, – продолжил Каладин, – доставлена в целости и сохранности. Извините, упаковка повредилась.
