Шаллан сидела в задумчивости, допивая вино, пока дверь в гостиную не распахнулась и не вошел Адолин. Он замер и вытаращил глаза на нее.
Девушка с улыбкой встала:
– Похоже, я не сумела должным образом…
Она осеклась, внезапно оказавшись в объятиях принца. Вот проклятье! У нее была наготове безупречная острота. Девушка ее обдумывала почти все время, пока принимала ванну.
И все-таки приятно, когда тебя обнимают. Он еще ни разу столь явным образом не проявлял желание прикоснуться к ней. У выживания в невозможном путешествии были свои преимущества. Шаллан позволила себе обхватить его спину руками, ощутила мышцы под кителем, вдохнула его одеколон. Принц держал ее так несколько ударов сердца. Слишком мало. Она повернула голову и без колебаний поцеловала его прямо в губы.
Адолин отдался поцелую, не отпрянул. Но в конце концов безупречный момент истек. Принц взял ее лицо в ладони, заглянул в глаза и улыбнулся. Потом снова обнял и рассмеялся – хрипло, безудержно. Это был его настоящий смех, который она очень любила.
– Где ты был? – спросила она.
– Посещал других великих князей, – объяснил Адолин, – всех по очереди, и каждому излагал конечный ультиматум отца: присоединитесь к нам в походе или вовеки будете считаться теми, кто отказался выполнить Договор Отмщения. Отец думал, что порученное задание поможет мне отвлечься… ну, от тебя.
Он отодвинулся, держа ее за руки, и дурашливо улыбнулся.
– Мне предстоит многое для тебя нарисовать, – сказала Шаллан, отвечая ему той же улыбкой. – Я видела ущельного демона.
– Полагаю, дохлого?
– Не повезло бедняге.
– Бедняге? – со смехом переспросил Адолин. – Шаллан, повстречай ты живую тварь, она бы тебя точно убила!
– Почти наверняка.
– Я все-таки не могу поверить… Ты же упала. Я обязан был спасти тебя. Прости, Шаллан. Я побежал сначала за отцом…
– Ты сделал то, что должен был сделать, – возразила она. – Никто из находившихся на мосту не потребовал бы от тебя спасти кого-то из нас вместо отца.
Он обнял ее опять:
– Что ж, это не повторится. Такого больше не случится. Шаллан, я буду тебя защищать.
Она напряглась.
– Позабочусь о том, чтобы никто и никогда не причинил тебе боль, – пылко продолжил Адолин. – Я должен был подумать о том, что ты можешь пострадать во время покушения на отца. Надо позаботиться о том, чтобы ты никогда больше не оказалась в таком положении.
Она отпрянула.
– Шаллан? – окликнул Адолин. – Не переживай, им до тебя не добраться. Я буду тебя защищать. Я…
– Не говори так, – прошипела она.
– Что? – Он запустил руку в волосы.
– Не говори, и все, – повторила девушка, дрожа.
– Человек, который это сделал, нажал на рычаг, мертв, – сообщил Адолин. – Ты об этом переживаешь? Его отравили до того, как мы сумели добиться ответов, – хотя мы не сомневаемся, что он работал на Садеаса, – но тебе не надо из-за него беспокоиться.
– Я буду беспокоиться о том, о чем пожелаю беспокоиться, – бросила Шаллан. – Не надо меня защищать.
– Но…
– Не надо! – воскликнула Шаллан. Перевела дух, успокаиваясь. Взяла его за руку. – Адолин, я не позволю снова посадить себя под замок.
– Снова?
– Не важно. – Она подняла руку так, чтобы их пальцы переплелись. – Я ценю твою заботу. Только это и имеет значение.
«Но я не позволю ни тебе, ни кому-то другому обращаться с собой как с вещью, которую надо прятать. Никогда и ни за что».
Далинар открыл дверь в свой кабинет, пропуская Навани, а потом вошел следом за ней. Вдовствующая королева выглядела бесстрастной, ее лицо походило на маску.
– Дитя, – произнес Далинар, обращаясь к Шаллан, – у меня к тебе довольно щекотливая просьба.
– Все, что вам угодно, светлорд, – ответила она, кланяясь. – Но у меня тоже есть одна просьба.
– Какая?
– Мне необходимо отправиться с вами в поход.
Далинар улыбнулся, бросил взгляд на Навани. Та даже бровью не повела. «Она удивительно хорошо владеет собой, – подумала Шаллан. – Я ни единой мысли не могу прочитать по ее лицу. Полезно такому научиться».
