необычайно ровным белым светом.
Принц и его отряд снова схлестнулись с паршенди. Однако, оказавшись среди врагов, Адолин почувствовал, как что-то тянет его за левую руку. Веревка с петлей? Он резко отпрянул. Нет такой веревки, чтобы удержала осколочника. Зарычал и выдернул веревку из рук, что ее держали. Потом дернулся снова – другая веревка захлестнула его шею и потянула назад.
Он закричал, крутанулся и взмахом клинка рассек веревку. Еще три петли вылетели из тьмы, целясь в него; паршенди выслали целую команду. Адолин перешел к защитным взмахам – Зайхель учил, как следует действовать при попытке врагов взять тебя в плен, опутав веревками. Наверняка и на земле перед ним натянули веревки, рассчитывая, что он бросится в атаку… Да, так оно и было.
Адолин попятился, рассекая путы, что успели на него накинуть. К несчастью, только ему было по силам взломать строй паршенди. Когда он вместо этого отступил, враги насели на передние ряды алети. Как всегда, паршенди атаковали небольшими отрядами и парами. Такая тактика была до безумия действенной в хаосе этого боя, под проливным дождем, перемежающимся вспышками молний и порывами ветра.
Перель, которого Адолин назначил командующим отряда, охранявшего фонари, призвал фланг принца к отступлению. Тот, не переставая сыпать ругательствами, перерезал последнюю веревку и отошел, держа меч наготове на случай, если паршенди бросятся вдогонку.
Не бросились. Но две фигуры последовали за ним, точно тени, когда он отступил.
– Еще живы, мостовики? – спросил Адолин.
– Еще живы, – ответил Шрам.
– На вас веревки висят, сэр, – заметил Дрехи.
Адолин вытянул руку и позволил Дрехи срезать их поясным ножом. Через плечо он следил за тем, как паршенди заново строятся. Сквозь треск молний и шум ветра до него доносились неприятные песнопения тех врагов, что держались в отдалении.
– Они продолжают посылать отряды, чтобы занять меня и отвлечь, – прорычал Адолин. – Паршенди не пытаются победить, просто держат подальше от основной битвы.
– Рано или поздно им придется с вами сразиться. – Дрехи срезал еще одну веревку. Потом поднял руку и провел ладонью по бритой голове, вытирая дождевые капли. – Они не могут взять и отодвинуть осколочника в сторону.
– Вообще-то, – бросил Адолин, прищурив глаза и прислушиваясь к песнопениям, – они именно это и делают.
Сквозь полосы дождя, которые трепал ветер, принц побежал, бряцая доспехом, к командирскому посту возле фонарей. Там стоял Перель в просторном дождевике и выкрикивал приказы. Он быстро отдал честь, увидев Адолина.
– Положение? – спросил принц.
– Плывем стоя, светлорд.
– Понятия не имею, что это значит.
– Так пловцы говорят, сэр. Мы то наступаем, то пятимся, но не движемся вперед. Наши силы почти равны, и каждая сторона ищет преимущество. Я больше всего беспокоюсь из-за резервов паршенди. Они уже должны были пустить их в ход.
– Резервы? – переспросил Адолин, окинув взглядом сумеречное плато. – Хотите сказать – певцы? – Справа и слева отряды алети сражались с другими подразделениями паршенди. Люди кричали и вопили, звенело оружие – поле боя оглашали знакомые смертельные звуки.
– Да, сэр. Они заняли возвышение в центре плато и поют так, что прямо наизнанку выворачиваются, буря бы их всех побрала.
Адолин припомнил нагромождение камней, высившееся в тусклом свете. Оно было достаточно большим, чтобы на вершине разместился целый батальон.
– Мы можем забраться на него с задней стороны?
– Светлорд, под таким дождем? Маловероятно, – усомнился Перель. – Возможно, вы бы смогли, но стоит ли идти туда в одиночку?
Адолин ждал, что знакомое нетерпение погонит его вперед, ждал желания рваться в битву, не заботясь о последствиях. Он приучил себя сопротивляться этой жажде и с удивлением ощутил, что оно… ушло. Пустота.
Он нахмурился. Устал. В этом ли все дело? Принц пытался осмыслить ситуацию под барабанную дробь капель по шлему.
«Нам надо добраться к тем паршенди позади, – подумал он. – Отец хочет, чтобы резервы вступили в бой и песня оборвалась…»
Что говорила Шаллан об этих внутренних плато? И возвышениях на них?
– Соберите мне батальон, – приказал Адолин. – Тысячу тяжелых пехотинцев. Через полчаса после нашего выступления посылайте оставшихся людей в полномасштабную атаку. Я собираюсь кое-что попробовать, и мне нужно, чтобы вы их отвлекли.
– Ты умер, – крикнул Далинар, обращаясь к небу. Он завертелся посреди центрального плато, между тремя полями битвы, испугав ближайших адъютантов и прислужников. – Ты сказал, что тебя убили!
Дождь хлестал его по лицу. Неужели в хаосе дождя и воплей собственные уши сыграли с ним злую шутку?
