Он застыл, все еще склонившись над королем.
– Каладин, что ты творишь? – резко проговорил Моаш позади него. – Мы нашли двоих у дверей в покои короля. Клянусь бурей, ты что, убил их?!
Кэл встал и повернулся, опираясь на здоровую ногу. Моаш стоял в другом конце коридора, ослепительный в своем сине-красном осколочном доспехе. Его сопровождал другой осколочник. Клинок на плече, забрало опущено. Грейвс.
Убийцы прибыли.
83
Иллюзия времени
Шаллан спустилась с моста на пустынное плато.
Дождь приглушал звуки сражения, и от этого пространство вокруг казалось еще более уединенным. Плотные сумерки. Шум дождя, похожий на шепот.
Это плато возвышалось над соседними, так что девушка видела перед собой центр Буревого Престола. Колонны, у подножия которых собрался крем, превратив их в сталагмиты. Здания, уподобившиеся курганам, укрытым каменной коркой, – так снег укрывает ствол поваленного дерева. Среди тьмы и дождя древний город казался силуэтом на фоне неба, и требовалось воображение, чтобы дорисовать недостающее.
Город прятался под иллюзией самого времени.
Другие последовали за ней по мосту. Они обошли сражение на поле битвы Аладара, проскользнули вдоль шеренг алети и добрались до этого дальнего плато. Чтобы сюда забраться, понадобилось время, пока мостовики отыскали подходящее для перехода место. Им пришлось подняться по склону на соседнем плато и навести мост там, чтобы перейти через ущелье.
– Как вы можете быть уверены, что это правильное место? – поинтересовался Ренарин, звякая доспехом рядом с ней. Шаллан попросила себе зонтик, но юный принц стоял под дождем, держа шлем под мышкой и позволяя воде струиться по лицу. Разве он не носил очки? В последнее время она их на нем не видела.
– Это правильное место, – объяснила Шаллан, – потому что оно неправильное.
– Едва ли это можно признать логичным умозаключением, – бросила Инадара, присоединившись к ним, пока солдаты и мостовики переходили на пустое плато. – Портал с такими свойствами должны были держать в секрете, он не мог выглядеть аномально.
– Клятвенные врата не были спрятаны, – парировала Шаллан. – Впрочем, дело не в этом. Плато представляет собой круг.
– Многие из них имеют округлую форму.
– Не настолько круглую, – снова возразила Шаллан и зашагала вперед. Теперь, оказавшись здесь, она видела, это плато неправильное… точнее, слишком правильное. – Я искала возвышение на плато, но не понимала масштаб того, что ищу. Все это плато и есть возвышение, на котором располагались Клятвенные врата. Разве вы не видите? Другие плато возникли в результате какой-то катастрофы – они неровные, точно осколки. А здесь все иначе. Потому что оно уже существовало, когда нечто разломало равнины. На старых картах место выглядит приподнятым, точно гигантский пьедестал. Когда равнины были разбиты, оно таким и осталось.
– Да… – согласился Ренарин, кивая. – Вообразим себе тарелку, у которой в центре выдавлен круг… Если на тарелку подействует некая сила, она может разбиться вдоль линий, которые уже ослаблены.
– И получится много неровных кусков, – подтвердила Шаллан, – а также один в форме круга.
– Возможно, – сказала Инадара. – Но мне кажется странным, что столь тактически важную вещь выставили на всеобщее обозрение.
– Клятвенные врата были символом, – напомнила Шаллан, продолжая идти. – Воринское право на путешествия, предоставленное всем гражданам достаточно высокого ранга, основано на заявлении Вестников о том, что все границы должны быть открыты. Собираясь создать символ такого единства – портал, объединяющий все Серебряные королевства воедино, – куда бы вы его поместили? В тайную комнату, под замок? Или на постамент, возвышающийся над городом? Он был здесь, потому что им гордились.
Они шли сквозь ветер и дождь. В этом месте ощущалось нечто священное, и, честно говоря, это ощущение и подсказывало Шаллан, что она права.
– Мммм, – тихонько проговорил Узор. – Они призывают бурю.
– Спрены пустоты? – шепотом уточнила девушка.
– Те, кто скован. Они создают бурю.
Ну да, разумеется. Ее задание первостепенно; у нее не нет времени, чтобы постоять и подумать. Она уже почти приказала начать поиски, как вдруг заметила, что Ренарин уставился на запад и взгляд у него отрешенный.
