раньше… Скажи, что это было просто удачное стечение обстоятельств. Скажи, что не работаешь с нею. Она тут все сожжет, дядя! Помоги мне расправиться с нею.
Некоторое время Эдварн о чем-то молча размышлял, наслаждаясь трубкой.
– Ты понимаешь, племянник, к чему привела твоя чрезмерно усердная кампания против нас? – наконец спросил он. – Половина преступных элементов в городе страшится работать с Кругом, потому что ты можешь появиться у любого из них на пороге и пристрелить его мамочку. Утрата денег, которые ты захватил, не обанкротила нас, но кое-то из членов очень, очень расстроился.
– Предположим.
– Ты так говоришь, потому что невежествен, – язвительно парировал Эдварн. – Среди членов Круга я слыву консерватором. Я выступаю против опрометчивых действий, против насилия. Но чем больше ты напираешь, тем слабее мое влияние и тем сильней голоса, которые требуют перемен. Любой ценой.
– Ох, Гармония… – прошептал Вакс. – Так вы и впрямь с нею заодно.
– Это больше похоже на попытку оседлать бурю, – уточнил Эдварн. – Лично мне хотелось бы увидеть, как ты покончишь с этой тварью. Это могло бы покончить с некоторыми моими противниками и дать мне шанс предложить Кругу собственные оригинальные идеи. Но я не стану тебе помогать, племянник. Возможно, все идет так, как должно.
– Как же ты можешь так поступать? Предпочитаешь смотреть, как все горит?
– Пепел – отличное удобрение.
– Только если он не завалил все вокруг.
Губы Эдварна сжались в тонкую линию:
– Ты близорукий и самоуверенный. Всегда таким был, даже в юности. Но я по-прежнему тебя люблю, племянник. Я считаю признаком любви то, что и впрямь тебя не убил. И продолжаю надеяться, что когда-нибудь ты поймешь – мы тебе не враги. Мы воры и негодяи этой эпохи, которым когда-нибудь станут воздавать почести как героям. Люди, которые изменят мир, потому что… как ты там выразился?., такими нам следует сделаться, чтобы выжить.
– А моя сестра? – спросил Вакс. – Ты и ее в плену держишь ради того, чтобы выжить?
– Вообще-то, да. Потому что я не сомневаюсь: однажды мне придется использовать ее против тебя. Убей меня, и твоя сестра – все равно что покойница, Ваксиллиум. – Дядя Эдварн снова постучал по потолку, подавая сигнал извозчику.
Карета замедлила ход и остановилась.
– Ну давай беги, – предложил Эдварн. – Превратись в игрушечного солдатика и притворись, что не перебил бы всю компанию Выжившего, если бы жил под Вседержителем. Продолжай прикидываться, будто удрал в Дикоземье на поиски справедливости, а не из-за того, что понял, до чего сложна для тебя жизнь в этом городе!
Они сидели в тихой, неподвижной карете. Вакс сохранял спокойствие, хотя взгляд Эдварна перебежал к кобуре у него под мышкой, будто дядя ожидал, что Вакс выхватит оружие. Он мог. Он мог пристрелить этого человека прямо здесь и сейчас – ему уже случалось нарушать данное слово, и с куда лучшими людьми, чем дядя.
«Убей меня, и твоя сестра – все равно что покойница…»
Вакс пинком распахнул дверь:
– Я разберусь с этой кандрой, но знай, дядя: про тебя я не забуду. Однажды ты осознаешь, что я стою за твоей спиной и держу у головы пистолет, и внезапно с ужасом поймешь, что тебя никто и ничто не защитит.
– Жду с нетерпением! – парировал Эдварн. – И если этот день не наступит прежде следующего лета, присоединяйся ко мне за ужином в Праздник Мэйр. Мы в твою честь нафаршируем свинью.
Тихонько зарычав, Вакс вышел из кареты и хлопнул дверцей.
18
Значительную часть взрослой жизни Мараси готовилась стать адвокатом, и ее мама надеялась, что дочь когда-нибудь займется политикой. Политические амбиции Мараси забросила еще в юности, а недавно то же самое произошло и с амбициями по части профессии стряпчего. И у того и у другого ремесла имелся один важный недостаток: ими занимались исключительно адвокаты и политики.
Однако по иронии судьбы Мараси сейчас находилась в помещении, полном адвокатов и политиков. А точнее, в личном кабинете губернатора
