Этот старик угнездился на крыльце, укрыв ноги старым грязным одеялом. В трущобах полно таких людей. Они цепляются за жизнь с отчаянием, словно висят на карнизе, и легкие у них наполовину заполнены разными нездоровыми жидкостями. Старик снова заперхал, прижимая ко рту руку в перчатке, когда Уэйн присел на ступеньки рядом.
– Ну чего ищщо? – проговорил трущобный житель. – Ты хто вообще?
– Ну чего ищщо? – повторил Уэйн. – Ты хто вообще?
– Я-то никто. – Старик сплюнул в сторону. – А ты грязный чужак. Я не при делах.
– Я-то никто, – повторил Уэйн, доставая из кармана пыльника флягу. – А ты грязный чужак. Я не при делах.
А хороший говор, весьма хороший. Бормочущий, классический и выдержанный, овеянный историей. Закрывая глаза и прислушиваясь, Уэйн подумал о том, что именно так говорили люди много лет назад. Он протянул старику фляжку с виски.
– Травить меня пытаисси? – спросил бедолага. Он не договаривал слова, пропускал половину звуков.
– Травить меня пытаисси? – повторил Уэйн, работая челюстью, будто стараясь прожевать полный рот камней.
В эту смесь, несомненно, затесались кое-какие северные фермерские поля. Он открыл глаза и снова предложил виски старику, который понюхал угощение и сделал осторожный глоточек. Потом глоток побольше. Потом хлебнул как следует.
– Это самое, – проговорил старик. – Ты, сталбыть, идиот? У меня сын – идиот. Настоящий, таким и уродился. Ну, ты все равно парень что надо.
– Ну, ты все равно парень что надо, – повторил Уэйн, вставая.
Протянул руку, снял с головы старика старую полотняную кепку, жестом указывая на фляжку с виски.
– На обмен? – спросил трущобный житель. – Парень, да ты и впрямь идиот!
Уэйн надел кепку:
– Вы не могли бы произнести для меня какое-нибудь слово, которое начинается с «а»?
– А?
– Чудесно, ржавь меня побери! – восхитился Уэйн.
Он спрыгнул с крыльца обратно на улицу и засунул в какую-то щель свой пыльник. К сожалению, там же пришлось спрятать и дуэльные трости. Но деревянные кастеты оставил при себе.
Под пыльником на Уэйне была дикоземная одежда, которая не сильно отличалась от той, что носили жители этих трущоб. Рубашка на пуговицах, брюки с подтяжками. Он на ходу закатал рукава. Вещи были поношенные, с заплатами в нескольких местах. Он бы не обменял их ни за что на свете. Понадобились годы, чтобы заполучить одежду, которая выглядела как надо. Так, словно ее использовали, словно в ней жили.
Не стоит безоговорочно доверять человеку в слишком новом наряде. Честный трудяга не носит новую, чистую одежду.
Вакс и Мараси остановились впереди и беседовали с какими-то пожилыми женщинами с шалями на голове и тюками в руках. Уэйн почти слышал, о чем речь.
«Мы ничего не знаем».
«Он пробежал здесь всего-то несколько секунд назад, – должен был сказать Вакс. – Вы ведь…»
«Мы ничего не знаем. Мы ничего не видели».
Наверняка все так и было. Поэтому Уэйн поплелся туда, где под грязным полотняным навесом четверо мужчин ели помятые фрукты.
– Что за чужаки? – спросил он, присаживаясь рядом и используя говор, который только что позаимствовал у старика.
Его даже не заподозрили. В подобных трущобах столько людей, что знать всех в лицо невозможно, зато легко определить, свой перед тобой или чужой. Уэйн был своим.
– Точно копы, – заявил житель трущоб, чья безволосая и на удивление плоская голова походила на перевернутую миску.
– Они кого-то ищут, – прибавил другой. Ржавь и Разрушитель, а у этого малого лицо было, наоборот, таким заостренным, что можно поле вспахать! – Копы сюда приходят, только если хотят кого-нибудь арестовать. А вообще им плевать на нас, и так будет всегда.
– Окажись оно иначе, – подхватил Мискоголовый, – они бы чего-нить придумали с энтими фабриками и липистрическими станциями, которые сыплют пепел на наши головы. Мы ведь не должны больше жить посреди пепла. Гармония так сказал, да-да.
Уэйн кивнул. Не в бровь, а в глаз. Стены здешних зданий и впрямь были покрыты пеплом. Есть ли людям снаружи до этого дело? Нет. Нет, ведь им-то не приходилось здесь жить. Размышляя, Уэйн не упускал из виду Вакса и Мараси, а также сердитые взгляды, которые эти двое притягивали к себе, – взгляды тех, кто успел с ними разминуться, и тех, кто закрывал окна прямо у них над головой.
«Так не пойдет, – подумал Уэйн. – Надо будет потом поговорить с Ваксом на эту тему».
– Они и впрямь кого-то ищут, – сказал он вслух.
– Не лезь в это дело, – посоветовал Мискоголовый.
– Может, речь о деньжатах… – проворчал Уэйн.
