В голосе Ширама звякнул привычный металл.
– Она хочет догонять мохначей. Но нам совсем в другую сторону.
– Мы догонять. Туда идти. Здесь стоять – умирать. Плохая земля – злые аары, большие черви…
– О чем она?
– Не знаю, – покачал головой Хаста и повернулся к встревоженной мохначихе. – Какие еще черви?
– Там – большие черви! – Она ткнула пальцем в землю. – Много есть! Совсем плохой земля!
– Переведи ей, – вмешался Аюр, – что, если она доставит нас в Аратту, может просить любую награду. Мой отец щедр! Я прикажу накрыть Айхо вышитой попоной и украшу его золотом и драгоценными камнями. Я и ее наряжу как настоящую женщину!
Последние слова жрец не стал переводить.
– Нет, – насупилась Айха. – Домой ходить. Потом ходить-ходить-идти Аратта…
– О чем она? – поинтересовался царевич.
Хаста почесал в затылке.
– Говорит, что будет догонять своих. Потом ее народ будет кочевать от пастбища к пастбищу и когда-нибудь дойдет до Аратты.
– Когда это будет? – процедил Ширам.
Мохначиха задумчиво уставилась на саарсана и махнула рукой.
– Будет! Один время трав, два время трав… Когда прийти.
– У них нет счета времени, – развел руками Хаста.
– Нет, – отрезал Ширам. – Мы должны идти в Аратту. И чем скорее, тем лучше.
– Похоже, у нас нет выбора, – заметил жрец.
– Но я должен быть в столице! – воскликнул Аюр, удивленный тем, что это напоминающее женщину существо не слышит его щедрых посулов. И верно ли он понял, что она предлагает ему несколько лет кочевать с мохначами? Что за ерунда?
– Аюр прав, – поддержал его Ширам. – Наследник престола должен как можно скорее вернуться ко двору. Мы и так слишком задержались. Исчезновение последнего выжившего сына государя непременно вызовет смуту.
– Вряд ли Айху интересует судьба династии, – устало сказал Хаста. – Она твердо желает идти на север, к своим. А мамонт никого, кроме нее, не послушает.
– Так уговори ее!
– Как?!
Ширам не ответил, лишь закрыл глаза.
– Думаю, нам действительно стоит идти с ней, – продолжал жрец. – Возможно, когда мохначи соединятся, я смогу повернуть их в сторону Аратты.
– По моему, ты сам в это не веришь, – отозвался царевич.
– Да, светозарный. Но я приложу все силы. Полагаю, что пеший переход в Аратту – без шатра, без припасов и теплой одежды, почти без оружия, да еще и с раненым – нам не под силу. Доверимся воле богов и отправимся на север. А потом, когда Ширам встанет на ноги, я попытаюсь…
– Мы пойдем в Аратту, – перебил его накх. – С мамонтом или без него, с тобой или без тебя. Я и Аюр.
– Как ты пойдешь? Ты же не стоишь на ногах! – возмутился жрец.
– Хорошо, ты прав.
На скулах саарсана вздулись желваки.
– Да, я вряд ли сейчас далеко уйду. Значит, я не смог выполнить приказ…
Его рука скользнула к бедру, и в свете костра блеснул клинок метательного ножа.
– Что ты задумал? – отпрянув, воскликнул Хаста.
– Не беспокойся. Я не могу пережить такой позор. Я стал для вас обузой. А без меня вы сможете дойти. Но пообещай, что вы пойдете в Аратту и ты будешь заботиться о царевиче как о сыне и наследнике престола… Пообещай, или мой дух будет являться к тебе каждую ночь!
Ширам воткнул кинжал рукоятью в землю.
– Постой! – закричал жрец.
– Не смей! – подхватил Аюр, кидаясь к накху. Он хлестнул по клинку прутом с насаженной рыбой, сбивая его наземь.
– Я повелеваю тебе жить!
– Постой, – вновь повторил Хаста, уже значительно тише. – Айха, отойдем. Мне нужно с тобой переговорить.
Они ушли в темень. Вскоре оттуда послышались негодующие возгласы мохначихи, затем они смолкли. Потом до слуха Аюра и Ширама донеслось какое- то довольное урчание.
– Чем они там занимаются? – ухмыльнулся царевич.
