неформального лидера (поскольку Тюленев так заигрался в конспирацию, что забыл старшего назначить). А это делать надо было, ибо мы с Модестом в равных чинах. И без формы. Посему я громко, но не приказным тоном, заявил, что раз нам точнее не сказали, имеет смысл вон в тот ельничек укрыться, чтобы не маячить посреди поляны, и там ждать, когда начальство опять про нас вспомнит. Подхватил свои вещички и двинул в ельник.
Два солдатика сразу же шагнули за мной. Ага, значит, это они мне приданы. Ах, великий Тюленев, он и это забыл сделать — сообщить, кто мне непосредственно подчинен. Что ж ему такое начальство на плечи свалило, что он им так загружен, аж Устав забывает?!
Модест и его ребята тоже двинулись за нами. А в середине ельничка оказался ручеек, что вообще здорово, ибо некоторые мои планы облегчает. На берегу мы с Модестом и устроились. Прикрытие вокруг нас расположилось, как им полагается. А я еще пробежался по ельничку и поставил сигналку по его дальнему краю. На пересечение всяким существом крупнее собаки.
С других сторон и так хорошо видно, кто будет по поляне шастать, ибо ельничек в большую поляну клином врезается. Поскольку нам не сказали, чтобы мы сидели тихо и магической охраны не использовали, мы вправе ею пользоваться. Вручил солдатикам по щепке, которая должна завибрировать, ежели какая-то зараза сигналку заденет, и пошел к Модесту. Он только собрался сапоги снимать.
— Ты есть хочешь?
— Зачем спрашиваешь?
— Хочешь — тогда изыми у пары ребят котелки, и будет всем завтрак. Если ты не устал совершенно и в силах вскипятить водичку Силой.
Модест встал и пошел за котелками. Дров мы можем для чая и так набрать, но тут надо выбрать, что лучше: разжечь костер или Силой водичку вскипятить. То и то демаскирует, но я бы исходил из того, что магию ощущают не все живые, а нос дан почти всем. Поэтому кратковременное магическое воздействие как бы предпочтительнее. Так, у меня два пайка, а в оных шесть пачечек галет и шесть порций чая с сахаром. Брикеты каши и супа тоже есть, они пойдут на обед, ежели начальство про нас не вспомнит. Еще есть две банки колбасного фарша.
Значит, тогда сейчас будут у нас бутерброды из галет и фарша с чаем. А остальное пока оставим — брикеты и одну банку фарша.
Прибыл Модест с котелками. Сполоснули их, набрали воды из расчета по две кружки на брата и засыпали туда чай и сахар, и Модест стал их доводить до кипения. Я пока потрошил упаковки. Чай вскипятили и разнесли по постам его и еду, потом сами поели.
Теперь гармония установлена, ибо сидеть в засаде (если это она) лучше на полный желудок. А на природе отдыхать (если мы сейчас именно этим занимаемся) — в сытом виде просто обязательно. А вот курить в засаде — не надо. Потому, Модест, лучше из фляжки хлебни, чем разноси табачный запах по лесу. Кончился коньяк? Вот тебе малость настойки трав на спирту. Чай еще остался, добавь туда — и пунш получится. Или грог — как тебе больше понравится называть. Нет, просто так лучше не глотать, семьдесят градусов. Поели — теперь можно и полежать. А спать не надо, ибо фиг его знает, для чего мы здесь. А хочется, ибо из-за сна о гусе я не выспался.
Но время шло, нас ничем не озадачивали, а мы все сидели и сидели. Добро, что хоть на сытый желудок, не мучаясь от голода. На «луковице» было полдесятого, я уже замаялся зевоту сдерживать, потому предложил Модесту вздремнуть по очереди. Полтора часа я — полтора часа он. Ну, если Тюленев прибудет раньше, то сколько выйдет. Модест согласился. Устроился я для сна и предался ему, пока не пришло время вставать. Модест пристроился на мое место, а я обошел охраняемый периметр и парой слов с бойцами перебросился. Они ничего подозрительного не видели и не слышали. Только птицы и безвредная живность. Нечисти и нежити не было. Ну и славно. Я попробовал поискать Волчьим Ухом — ничего зловещего не услышал и успокоился. Теперь можно посидеть и подумать о вечном, то есть о том, что еще надо сделать. Вот так и сидел, думал.
Тюленев не дал Модесту додремать всего десяток минут. Прибыл на одной «копейке» и велел быстрее грузиться. Наши намеки насчет обеда были отметены. Как только мы загрузились (а удовольствия от того невелико, ибо это не версия на 12 солдат, где все без проблем поместились бы), водитель рванул машину и мчал вперед на пределе возможной скорости.
Минут через пятнадцать вытрясания души на ухабах мы прибыли к остаткам сгоревшей избушки. Там уже стояла наша вторая «копейка», два «козлика» и амфибия «тритон». Ну и народу в черном было тоже немало.
В кузове второй «копейки» оказался термос с еще горячим обедом, который мы спешно проглотили, после чего группу разрушили. Солдатиков погнали в оцепление, а мы пока засели в кузове. Вообще так не положено делать, но не пойдешь же обвинять начальство в пренебрежении уставами.
Нас пока не трогали. Начальство то кучковалось, то рассыпалось, шел сеанс дальней связи, а помехи мешали, оттого начальство нервничало. Так миновал час, и сидеть в кузове изрядно надоело. Я предложил Модесту слезть и прогуляться, но он поленился и стал пристраиваться, как бы ему прилечь и при этом выглядеть не отдыхающим.
Я слез с машины и огляделся. Прошелся взад-вперед, а никто на меня не реагировал. А схожу-ка я к тому пепелищу. Что-то оно меня привлекает к себе, вот только чем… А сейчас увижу, если не шугнут. Подошел ближе — не шугают.
Пожарище как пожарище — наверное, это охотничья избушка для отдыха была. От нее осталось очень немногое — только наполовину нижние венцы и обгоревшая крышка подпола. В этом домишке деревянный пол был только частичным. Печурка здесь имелась железная и сильно пострадала от огня. Вещей в угольях не разглядишь. А самое интересное было то, что над всем пепелищем витал устойчивый магический фон. Прямо как будто избушку поставили на магическом камне, точно по его границе. Фон ровный и пассивный, то есть при попытке магического сканирования сопротивляется пассивно, поглощая воздействие, но не отбрасывая его. Мне все это что-то напоминало, но я никак не мог вспомнить, что именно. Тихо помучившись, перестал
