— О-ой! Ой, батюшки, ой, голубчики!
Такими возгласами встретила верная челядь тело Еремии Рокфеллера. Старая негритянка Полли одна не плакала, — это было тем удивительнее, что она-то и любила старика по-настоящему. Круглыми глазами, не мигая, глядела она на цинковый гроб, теребя в руках серенький камешек-талисман. Позднее ей сделал замечание дворецкий, правда — почтительное, — негритянки в кухне побаивались:
— Что же это вы, Полли, как будто того-с?..
— Дурак, — ответила спокойная Полли и так-таки и не проронила ни слезинки.
Наверху, в будуаре Элизабет Рокфеллер, сидели на низеньком диване мачеха и пасынок. Артур был бледен, но совершенно спокоен.
— Расскажите мне все, как было!
— Хорошо, только молю тебя, не волнуйся, Артур, — нервно начала мачеха. — Тебе известно, что Еремия не торопился на сделку, но все-таки твердо решил уступить. За день до подписания обязательства его вызывают по телефону в Пултуск...
— Тот самый Пултуск, где когда-то жили ваши родственники?
Элизабет Рокфеллер вздрогнула от неожиданности. На лбу ее, чуть повыше левой брови, загорелось яркое красное пятнышко, — особенность мистрисс Рокфеллер, указывавшая на крайнюю степень ее волнения.
— Боже мой, Артур, какая у тебя память! В Пултуске давно никто из нашей семьи не живет... Еремия поехал и не вернулся в назначенный срок.
— Вы остались в Варшаве?
— Конечно. Нам с Клэр нечего было делать в Пултуске, и потом он же собирался вернуться на следующий день. Когда прошел срок, я собралась и поехала. Тело его нашли в лесочке, неподалеку от станции. Оно было изуродовано. Никаких указаний от местных властей, кроме того, что в окрестностях бродят переодетые большевики...
Артур сомнительно покачал головой и посмотрел на мачеху.
— Какое дело большевикам до моего отца? Это странно.
— Ты наивен, Артур, очень большое дело! Суди сам, Еремия идет навстречу Польше — это раз. Еремия капиталист — это два. Еремия, наконец, пишет новое завещание, которое может оказать огромное влияние на ход политики.
— Как, отец написал новое завещание?
— Да, мой друг, — твердо ответила мачеха, — этот удар тебе еще предстоит перенести. Но в твоем благородстве я уверена.
— Так нужно вызвать старого Крафта, я хочу прочитать завещание при нем! — воскликнул Артур.
Крафт был нотариусом семейства Рокфеллеров. Артур взял телефонную трубку.
— Allo 8—105—105. Вызовите нотариуса Крафта. Как?.. Но когда же? Только что? Боже мой, боже мой!
Он положил трубку и повернулся к мачехе:
— Его только что принесли домой с проломленным черепом. Шофер был пьян и налетел под локомотив.
Мистрисс Рокфеллер не реагировала на это слишком горячо: она почти не знала Крафта. Артур же был подавлен.
— Лучший друг отца! Можно сказать — единственный! Знавший его как свои пять пальцев...
Слуга вошел и доложил о приходе доктора Лепсиуса. Артур кинулся ему навстречу.
Доктор подвигался не спеша. На лице его была приличная случаю скорбь.
— Дорогой мистер Артур, меня вызвали к Гогенлоэ, но по дороге я решил заглянуть и к вам... Мистрисс Рокфеллер, днем мне не удалось выразить вам свое глубокое соболезнование...
Он поцеловал руку мистрисс Элизабет.
— Я рад вам, — коротко сказал Артур, — я прошу вас вместе со мной прочесть новое завещание отца.
— Новое завещание? Мистер Рокфеллер, сколько помнится, написал одно до своего отъезда в Варшаву.
— А там написал второе... — вмешалась мачеха Артура, и слезы показались у нее на глазах, — должно быть, и приведшее к его смерти.
Она встала, отперла драгоценную шкатулку, стоявшую у нее на столике, и протянула Хртуру пакет, где с соблюдением всех формальностей, на гербовой бумаге было написано завещание Рокфеллера.
Артур и Лепсиус, приблизив друг к другу головы, прочли его почти одновременно. Это был странный документ, составленный в патетическом тоне. В нем говорилось, что Европе грозит опасность мировой революции. Поэтому он, Еремия Рокфеллер, в случае своей смерти завещает все свое состояние от первого до последнего доллара на борьбу с нею и с очагом ее заразы, Советской Россией, назначая исполнителем своей воли Комитет международных фашистов. Далее следовала подпись Рокфеллера и двух свидетелей. Лепсиус одним глазом охватил содержание документа и невольно воскликнул:
— А где же Крафт? Это надо первым делом показать Крафту.
— Он умер.
— Умер?
— Несчастный случай с автомобилем, — вставила мачеха Артура.
