— Я! Но я не просил забирать их себе! Ты все подстроил! — наконец-то прорвало Возгаря.
— Ты хоть сам в это веришь, либо опять все мозги залило гневом и гордыней? — уже тише спросил я. Затем вновь обратился к толпе, наконец-то вспоминая, что живу не в демократическом обществе: — Если бы не ваши таланты, завтра же
— Не делай этого, — тихо сказал Вин, подходя ко мне вплотную. — В качестве командира я Втораку и в подметки не гожусь. Мы оба поклянемся тебе, и оба будем отвечать.
— У семи нянек дитя без глаза, — хмыкнул я в ответ.
— Это смотря какие няньки, — криво улыбнулся Драган.
— Ладно, — без особой радости согласился я, и через минуту оба руководителя корпуса поводырей уже приносили мне вассальную клятву.
Пусть теперь они сами на пару с эмиссарами кардинала занимаются воспитанием строптивых поводырей. Клятвам двух этих людей я верил больше, чем коллективному обещанию всего корпуса. Возгарь хоть и был, несмотря на солидный возраст, норовливым, как молодой бычок, но его слову можно было верить.
После рассвета словно кто-то отрезал от меня все проблемы корпуса — лишь к концу дня я узнал, что долину покинули полтора десятка поводырей, а корпус готов к утреннему выходу. Так что у меня была масса времени на «подтягивание хвостов». Богдан по моему приказу срочно готовил к транспортировке обе пусковых установки с максимально возможным запасом ракет. Несовершенство конструкции гномьего изобретения требовало привлечения к походу одного из подгорных мастеров, но требовать что-либо у гномов мне не хотелось. Впрочем, все решилось само собой с приходом в мой кабинет Гурдага и Турнока.
Получив свободу, Турнок отъелся, приоделся и привел в порядок бороду — так что теперь он выглядел вполне респектабельно. Гурдаг уже снял броню и опять щеголял в своем «лоскутном» наряде, а вот Турнок до сих пор напоминал компактный танк.
— Не устал таскать на себе столько бронзы? — по-товарищески обратился я к соратнику по ночным приключениям в столице провинции.
— А чего снимать, если завтра опять облачаться? — Раскачивание бронированного корпуса должно было обозначать пожатие плечами.
Намек на участие гнома в походе меня порадовал, но уточнить все же следовало:
— Гурдаг, ты же говорил, что каждый мастер — на вес золота?
— Говорил, но, увы, от Турнока под землей пользы мало.
— Да ладно, с такой-то силищей? — не поверил я, вспоминая рухнувшее здание.
— Увы, — вздохнул глава гномьей части моих подданных. — Работа рудокопа и архитектора — очень тонкое дело. Здесь нужна не сила, а точность. Турнок с детства был порченным.
— Тогда зачем вы взяли его в новое поселение?
— А куда его девать? Дома он был не нужен, зато здесь пригодился. Кто, по-вашему, так качественно обрушил своды галерей, что люди не смогли докопаться ни до жил, ни до тайников? Да и мы сами потом почти месяц разгребали его «художества».
— А с вашей машинкой он справится? — начал сомневаться я в талантах Турнока.
— Да ты!.. — неожиданно взвился чересчур мощный рудокоп и, чтобы продемонстрировать всю степень своего возмущения, снял шлем. Но договорить не сумел, остановленный жестом своего предводителя.
— Я сказал, что он безнадежен как рудокоп, а тупым его никто не называл. И с машинкой справится, и секирой поработать сможет.
— Спасибо вам, мастера, за такой подарок, — совершенно искренне поклонился я гномам.
— Я не подарок, — фыркнул Турнок.
— Самый лучший подарок, только ленточки с бантиком не хватает. Ладно, пусть Турнок занимается вашей машинерией. Обо всем договоритесь с Богданом, он теперь у ракетчиков старший.
Отпустив мастеров, я начал готовиться сам. В сумку с креплениями под снаряжение хидоя отправилось почти все содержимое оружейного шкафа — начиная с ножей и заканчивая разобранными нагинатами. И только «бабочка» осталась сиротливо дожидаться времен, когда появится возможность с шиком прогуляться по столичным улицам.
Неразборный «дракон» в сумку, конечно, не влез и терпеливо дожидался момента, когда можно будет угнездиться на свое законное место у седла Злюки.
Броню тревожить пока не стал, и до утра она по-прежнему покоилась на манекене в углу спальни. Еще зимой я заказал себе бронзовую защиту параллельно с бехтерцем для князя. Причем не оставил продумывание всех деталей на откуп гномам, а пригласил на мозговой штурм Элбана, Драгана и кузнеца из Дун-Идена. В конечном итоге князь оказался в полном восторге от усиленного рунами кольчужно-пластинчатого бехтерца и островерхого славянского шелома. А вот на моем заказе гномы все же прогнули свою линию, и теперь мне предстояло воевать в чем-то напоминавшем смесь бехтерца и
