— Почему?
— Потому что так меня называла мама. Друзьям можно звать Наталкой. Но только не нахалкой.
— И много у тебя друзей?
— Пока ни одного.
— А почему?
— Я маг, а магов все боятся, — закручинилась девица.
Тарбон покосился на прикрытую тряпкой рукоять меча и понимающе вздохнул. Такого мага стоило бояться.
— А где твои родители?
— В автокатастрофе погибли.
— В автокатастрофе? Что это такое?
— Не важно. Теперь важно только то, что там у меня никого нет, а после детдома даже такая дыра, как Кардаман, кажется раем.
Тарбон смотрел на захмелевшую девицу и ничего не понимал. Автокатастрофа, детдом — ни с одним из этих понятий ему еще сталкиваться не приходилось. Для активизации мозгового процесса наемник плеснул в свой кубок еще вина, залпом осушил его и потянулся к мясному салату, сдобренному смесью рубленых яиц, капусты, лука и прочих овощей.
— Не вздумай, — шикнула на него Натка, — мы им расплачиваться будем.
— Салатом? — оторопел Тарбон.
— Салатом. Лучше наваливайся на рагу.
— Да я его уже съел!
— Тогда оленину уминай. Жаркое здесь вроде бы ничего.
Наемник послушно навалился на жаркое из оленины, удостоившись одобрительного кивка девицы:
— Молодец! Нужно налопаться про запас. Когда еще потом придется!
— Ты меня пугаешь, — прочавкал Тарбон.
— Я иногда сама себя боюсь, — призналась Натка, подтягивая поближе блюдо с отбивными по-харбатски.
Отсутствием аппетита оба не страдали, а потому за пару минут жертвы дурного колдовства подмели со стола все, за исключением мясного салата, на который девица наложила табу.
— Ну-с, пора наезжать на местный общепит, — азартно потерла ладошки Натка. — Тарбон, ты во сколько оцениваешь свою жизнь?
— Вопрос неуместный. Любая жизнь бесценна.
— Спорное утверждение. На моей исторической родине этот товар так обесценился, что убивают порой за бутылку водки.
— Кошмар! — ужаснулся наемник.
— Вот тут не поспоришь. Кошмар. Ладно, поставим вопрос иначе. Во сколько ты оцениваешь свое подорванное здоровье?
— Оно у меня не подорванное.
— Не волнуйся, скоро будет. Это я тебе обеспечу. Так все-таки во сколько?
— Ну… это зависит от того, сколько мне придется выложить лекарям или магам-жизнюкам, каков характер раны…
— Утомил, — вздохнула Натка, — ладно, остановимся на золотом. Вот теперь можешь браться за салат. Но не больше одной ложки!
Что-то в ее тоне Тарбону не понравилось, а потому прежде чем снять пробу, наемник принюхался. Пахло вроде бы нормально. Осторожно выудил вилкой из салата кусок мяса, положил его в рот, прожевал…
— Э, ты глотать не вздумай, — заволновалась девушка.
— Поздно, — облизнулся Тарбон, — уже упало.
— У тебя желудок крепкий? — кротко спросила Натка.
— А то! Ржавые гвозди могу переварить, — похвастался Тарбон.
— Тогда держи его в узде. Трактирщик! — шлепнула ладошкой по столу девица. — Ты чем благородных господ кормишь, каналья! А ну бегом сюда!
Наемник посмотрел на блюдо, из которого только что откушал, и позеленел, увидев шевелящийся клубок червей, которые выползали из-под капустных листьев и прочих ингредиентов мясного салата.
— Ы-ы-ы…
Бедолагу чуть не вывернуло прямо на стол.
— Ты что, нас отравить надумал? — начала наезжать Натка на подскочившего к столу трактирщика. — Героя Энирской битвы на тот свет отправить решил? Все, мужик, ты попал. Коронное преступление! Меньше, чем за золотой кнар, теперь не отмажешься.
Трактирщик посмотрел на прижавшего ко рту ладонь наемника, пытающегося справиться с организмом, перевел взгляд на червивое блюдо, затем на
