– Они еще не скоро проснутся, ты сил не пожалел.
– А вы знаете, что щит почти треснул?
Брайн шумно удивился, и даже Чингиз приподнял брови.
– Да ну? Он ведь ядерный взрыв выдержать должен!
– Может, шеф приобрел китайскую подделку вместо лицензионного заклятья?
– Лично я у него ничего спрашивать не буду, мне своих проблем хватает. Кстати, у меня ноги не ходят.
– Это бывает, – тактично сказал Брайн. – Сейчас, минуту…
Он подхватил меня на руки, как ребенка, столь легко и непринужденно, словно я ничего не весил, и спокойно понес в офис, а Чингиз вернулся к танку.
– Да, кстати, мы привезли гоблина, он в машине сидит, – рассказал по дороге Брайн, – и подруга его с ним. Зубами на нас щелкала, да мы намордник на нее надели и руки связали. Вроде обошлось, не покусала…
– Веди их сюда. Лину в карцер, гоблина на допрос!
– Будет сделано, тебя только для начала транспортирую…
Он донес меня до дивана и осторожно опустил на мягкие подушки. Лена, выбравшаяся из-под стола, засуетилась рядом. Брайн вышел на улицу.
– Что с тобой? Ноги?
– Да, – виновато сказал я. – Отказали вдруг.
– Сейчас посмотрим, не волнуйся!
Она сняла с меня обувь, затем носки и ловкими движениями ощупала поочередно обе щиколотки, зачем-то потрогала каждый из пальцев и ущипнула за пятки. Я это видел, но ничего не почувствовал.
– Так, все понятно, тебя парализовало! – обрадованно сообщила она.
– Совсем?
– Временно. Сейчас вылечим. Абракадабра, скорики-морики!..
– Лена!..
– Хорошо, больше не буду. Извини, не знала, что ты юмора не понимаешь…
Она провела руками по моим ногам, что-то негромко приговаривая себе под нос, а потом устало похлопала по ляжке, и теперь я все почувствовал.
– Спасибо.
– На здоровье! Кстати, ты не думай, это не от страха. То было избирательное заклятье. Предполагаю, нацеленное на того, кто попытается помешать танку.
Я надел носки и обулся как раз вовремя. Вошли Чингиз и Зельден, а следом за ним Брайн, державший перед собой на вытянутых руках Лину.
Девушка сильно изменилась за прошедшее время. Трупных пятен я не увидел, но вот выражение лица перестало быть безразличным. Глаза налились кровью, рот хищно оскалился, и, если бы не намордник, ограничивавший ее движения, Брайну пришлось бы туго, а так он держался, только лишь недовольно отворачивался: от девушки пахло кровью и сырым мясом.
Он, не останавливаясь, протащил ее до карцера, запихнул в камеру, запер дверь и только после этого облегченно вздохнул.
Зельдена усадили в кресло для посетителей, я сел напротив, за стол, Чингиз устроился так, чтобы блокировать путь к двери, Лена заняла место в сторонке за компьютером, а Брайн ушел улаживать дела с танком. С минуты на минуту должны были явиться местные силы правопорядка, и им необходимо было правильно разъяснить текущую ситуацию…
Когда все, наконец, успокоились, я спросил гоблина:
– Видели танк?
– Видел.
– Ваша работа?
– Нет. Я не понимаю, в чем дело?
– Хорошо, посмотрите на этот нож. Узнаете?
Я показал ему «Громобой», лежащий на столе, и насладился реакцией. Некрасивое лицо Зельдена за считаные секунды несколько раз поменяло выражение. Сначала я увидел искреннюю радость, потом удивление и, наконец, смущение. А вот страха я не заметил, это было плохо.
– Узнаю, это мой нож.
– То есть вы признаетесь в убийстве своей подруги, госпожи Лины? Извините, не знаю ее фамилии.
– Что? – лицо гоблина перекосилось. – Вы хотите сказать, Лину убили этим ножом?
– Именно, а так как вы только что официально при свидетелях признали, что нож ваш, может быть, пойдете до конца? Это вы убили Лину?
