Забываю, в этом мире не знают шахмат.
– Марионеткой!
– Ма… как?
Блин. (Но есть я не хочу!)
– Я попал к вам в рабство, но клоуном у пи… у паршивого чародея работать не буду!
Мудрец тут же выставил перед собой сухощавые ладони:
– Нет-нет, сынок, что ты! Я глубоко презираю тех, кто использует магию для власти над человеком!
– Бросьте вашу политкорректную чушь.
Когда я волнуюсь, бывает, у меня прорывается слишком много слов из моего прошлого мира.
– Я вам нужен, чтобы выручить Нэйту. И я понимаю, что в вас хватит фанатизма устроить себе бо-бо, если я заартачусь!
Франног мелко закивал.
– Ты все верно понял, Олег… Сынок, если ты попробуешь сбежать… или пропадешь надолго… я убью себя, и ты погибнешь тоже. Жить без моей воспитанницы, зная, что она страдает… я не смогу, пойми! Мы либо выручим ее… либо погибнем, исполнив предначертанный нам героический долг!
– Вы старый… старый, обросший мохом пень! Вам и так немного осталось. А если вы скопытитесь от инфаркта по пути на остров?
Франног взглянул на меня – в глазах сама невинность:
– Что такое инфаркт?
– Удар. Сердечко, знаете, прихватывает, может пополам лопнуть от стрес… от страданий.
– У меня отменное для моих лет здоровье!
– А если вас прирежут?
– О… Шахнар… Значит, ты, мастер Ков, должен будешь оберегать мою жизнь до тех пор, пока мы не вернем госпожу Нэйту!
– А халвы на лопате не хотите?
– Как я понимаю, сынок, это очередное твое ерничество, а вовсе не предложение старику подкрепиться…
– Вы чрезвычайно догадливы, мой седовласый друг.
Черт возьми, когда заклятие соединяет тебя узами с прекрасной девственницей, это… ну-у-у, терпимо, и потом, всегда есть шанс отбросить копыта на ложе любви от взаимного протяженного оргазма. Но вот этот мелкий старый пень, оказавшийся вдобавок шантажистом!.. И я соединен с ним узами… И он решил сделать из меня героя!.. Ну сами посудите – какой из меня герой? Если получится каким-то образом снять заклятие – я драпану. Драпану даже с Меркхара, когда до освобождения Нэйты останется один шаг.
Если получится снять заклятие.
– Однако ж, Олег, помогать ты мне не отказываешься.
– Я вынужден, Франног! Я буду вам помогать, буду вас опекать, потому что вы не оставили мне выбора! Кстати, вы не голодны? – Я прошлепал по остывшей луже к столу, склонился над грудой объедков. – Вам нужно хорошенько пропитаться, тьфу, питаться! Халвы, к сожалению, нет, и лопаты нет. Вот, возьмите яблоко! Жуйте хорошо! Жуйте, кому говорят! Сон – не менее восьми часов! В вашем возрасте – лучше десять. Витамины и циннаризин найти, к сожалению, не смогу. Будем исходить из того что есть. Сон. Питание. И никакого секса! Если я увижу, что вы косите глазом на какую-то молодку – дам вам по рукам!
Мудрец дернул себя за бороду – этот жест свидетельствовал о смятении мыслей.
– Ты, сынок, снова ерничаешь…
– О нет, Франног, я серьезен как никогда!
Я сграбастал левую руку старика и начал слушать пульс.
– Сердечко у вас и впрямь боевое.
Старый аскет вырвал запястье, взглянул на меня неожиданно твердо.
– Ты будешь делать все, что я скажу, чтобы выручить Нэйти.
Я отступил на шаг и скрестил руки на груди.
Все? Да как бы не так!
– Я не марионетка, Франног. И если подписался участвовать в спасении вашей девульки, то только на равных условиях!
– Равных? Как же это?
– Мы обсуждаем все. Решения принимаются коллегиально. Либо так, либо – вон окно, топитесь. Даю слово – когда вы будете, захлебываясь, просить
