потом не стоял потому, что не было денег, да и брезговал. Лучше я одену то, что пылится на полках магазина, чем уподоблюсь этой толпе. Пусть я и монстр-убийца, но не скот!
Теперь, когда у меня завелись деньги, много денег – куда пойти? Где купить хорошую одежду? Само собой – на барахолке. Вся фарца там. Все спекули.
Когда у тебя много денег, выбор несложен. Ты подходишь, спрашиваешь размер. А потом платишь столько, сколько спросили. И все. Не торгуешься, не уговариваешь скинуть червонец – тебе это просто не надо. А продавец, счастливый, что получил выгодного, непривередливого покупателя, расстилается перед тобой, как персидский ковер.
Уже через час я уходил с рынка, нагруженный мешками, как лошадь экспедиции Обручева. Тащить было тяжко, так что я начал оглядываться по сторонам, в надежде высмотреть стоянку такси.
Такая нашлась, по-другому и быть не могло. Это у филармонии вряд ли увидишь мордастую физиономию старого таксера, покручивающего на пальце ключ от машины так, что кажется – это что-то вроде религиозного обряда, наподобие верчения молитвенных барабанов буддистов. Покрутил ключ как следует – вот тебе и «жирный», богатый клиент. Такой, например, как я.
Сумки погружены на заднее сиденье, таксист уже завел машину, как вдруг… Взявшись за дверную ручку «Волги», я оглянулся по сторонам, будто прощаясь с барахолкой, и внезапно увидел знакомое лицо – мальчишка, лет двенадцати. Он стоял возле мангала с жарящимся шашлыком и внимательно, с тоской в глазах следил за тем, как переворачиваются длинные шампуры, источающие великолепный запах мяса, особенно сладкий, когда ты давно не ел и набегался на морозе в своей тонкой, как мешковина, куртке на «рыбьем» меху.
Я видел этого парнишку в зале, в первых рядах, когда занимался в театральном кружке. Обычный парнишка из детдома – коротко стриженный, веснушчатый, голодный – как бывают голодны только детдомовские пацанята, никогда не пробовавшие вкусной домашней еды.
Я никогда не задумывался – что они там едят, как живут… Государство кормит, вряд ли уж пропадают с голоду, хотя и разносолов, конечно же, не видят. Одевают их дерьмовенько – опять же, это видно по дрянной одежонке.
И вот вдруг мне стало так стыдно… даже не знаю – почему. Ведь не виноват, что он беден, а я богат? Увлекся покупками, накупил всякой всячины на деньги, нажитые бандитами на страданиях людей, и живу себе как ни в чем не бывало! Как настоящий Бес – нажрался и сыт! А что делается вокруг – какое мне дело? Правда же?
– Подождите меня… – Я кинул на сиденье десять рублей и быстрым шагом подошел к парнишке. Он меня не заметил, а когда я положил руку ему на плечо, вздрогнул и едва не бросился бежать. Я без труда его удержал:
– Стой! Да не бойся ты! Не помнишь меня? Да свои, не бойся!
– Я тебя не помню… вас! – неуверенно сказал мальчишка и как-то так безвольно повис в моих руках. – Я ничего не брал! Просто нюхаю, и все! Пахнет вкусно! И не воровал! Пустите!
– Я Бабу-Ягу играл в театре, помнишь? И Кащея Бессмертного! Ну, вспоминай! Не узнал? Тьфу! Я ж в гриме был! В общем – Толя меня звать. А ты кто? Как тебя?
– Петька. Петя я! – Мальчик шмыгнул носом, недоверчиво на меня покосился: – А точно вы актер?
– Зови меня на «ты», ладно? Считай, что я твой брат, – как можно более успокаивающе улыбнулся, и мальчишка тоже расплылся в улыбке:
– Ладно… Толя. Брат – это здорово! Хотел бы я иметь такого брата!
Он снова как-то сразу увял и покосился на мангал. Я понял, кивнул:
– Есть хочешь? Купить тебе шашлыка?
Мальчишка судорожно сглотнул, и я выругал себя – вот же болван! Чего спрашивать-то?!
Через три минуты он уже, давясь и обжигаясь, ел горячее мясо, пачкаясь жиром и сочащимся из куска ароматным соком, а я смотрел на мальчишку и думал: «
– Петь, ты часто тут бываешь? Что тут вообще делаешь?
Мальчишка стрельнул глазами как-то виновато, будто боялся сказать, и я понял – ворует. Подворовывает. Попрошайничает. Делает все, что делали и делают беспризорники.
– Ты вообще-то из какого детдома? Да не дергайся! Я просто хочу подбросить тебя туда на такси! Мне не интересно, что ты тут делаешь и как оказался на рынке! Никому не скажу! Ну?!
Мальчишка сказал, я прикинул – далековато. Ну что же, ничего страшного – денег нет, что ли?
– Ешь! И жди меня тут! – Я вернулся к машине, предупредил сонного водителя, чтобы ждал, – ему было плевать, только плати, – и рванул на рынок. Быстро подобрал пару штанов, рубашек, хорошую, теплую куртку, толстую вязаную шапку. Брал на глаз, но у меня отличный глазомер, Петрович всегда это говорил. Тем более что брал «на вырост», на размер больше. Все уложил в две сумки, вернулся к выходу с рынка.
Петька все еще ел – уже медленно, отдуваясь, заталкивая в себя последние кусочки, и, похоже, что едва не выташнивая сытную еду. Бросать жалко, а
