Вдох. Выдох. Расслабиться. Не думать о том, что ее дыхание щекочет плечо. Не думать…
Пурга-старуха!
Я осторожно выполз из-под одеяла, всматриваясь в слегка потрескивающий огонь в камине, оделся и переместился.
Колючий снег неприятно посыпался на щеки. Мела поземка, превращая привычный мир в одно размытое пятно, где ничего не разглядеть за много миль вокруг. Я скатал снежок, замахнулся…
– Все настолько плохо? – раздался женский голос.
– Ларинель…
– Не оборачивайся, Андриан.
Голос богини, которая пришла сама, был усталым.
– Что-то случилось?
– Ты должен рассказать ей правду, – тихо сказала она.
– Не могу. Ты же знаешь, что я дал отцу клятву!
Я комкал снежок, по-прежнему не чувствуя холода.
– Я ослабила ее действие и поговорила со Сверкающим Громом.
Я настороженно замер.
– Дело ведь не в том, что я могу потерять Пенелопу, если не скажу правду?
Ларинель молчала долго.
– Мои видения не всегда точны, Андриан. Но будет беда, если твоя жена не узнает правду. От тебя.
В ее голосе звучала неподдельная тревога.
– Почему ты молчишь? О чем думаешь?
– Я только наладил с зелен… с Пенелопой отношения.
– Так наладил, что в бессилии швыряешь горсти снега в Ледяной Пустоши?
Я нахмурился, вздохнул, сжимая кулаки.
– Представь, что ты находишься в пустыне, Ларинель. И боль от проклятия жжет сильнее, чем лучи солнца. Мне это время казалось вечностью. Ты бредешь в поисках глотка воды, но ничего нет. А потом… видишь родник. И боишься протянуть руку. Боишься дотронуться, потому что все еще не веришь в то, что видишь. Я не могу потерять свой родник, Ларинель. Если я скажу Пенелопе правду, все рухнет.
– Боишься? – прошептала богиня.
– Да. Тебе ли не знать, каково это – скрывать правду?
Ларинель не ответила. Я знал, что на земле у нее есть возлюбленный, ставший мужем и не подозревающий о том, что его жена – богиня.
– Никогда не думала, что твое ледяное сердце способно на такую любовь.
Я фыркнул, наклоняясь и запуская руки в снег.
– Так ты ей скажешь?
– Да.
Я запустил снежок в непроглядную темноту, оглянулся, но богиня уже исчезла. И лишь вьюга швырнула мне в лицо пригоршню снега.
Глава 22
– Мачеха? Это как? – выдала я, вспоминая, что мне рассказывала Великая Праматерь.
Снежный принц поцеловал мои ладони, вздохнул.
– У нас, как и у большинства драконов, дружная семья, Пенелопа. Правда, четверо моих младших братьев живут в других мирах вместе со своими семьями.
– И где же тут семья? – удивилась я. – Особенно дружная. В моем понимании семья – это те, кто готов тебя поддержать и помочь. Они всегда рядом.
– Ты забываешь, что мы иначе мыслим, – сказал Снежный принц, улыбаясь. – Каждый дракон свободен. И только тогда – счастлив.
– То есть ты не счастлив? – осторожно уточнила я.
Он рассмеялся.
– Глупая. Ты и есть моя свобода, Пенелопа.
Это как? Ладно, потом разберусь.
– Родители никогда не препятствовали нам избирать пути, по которым идти, поэтому у каждого из нас был выбор. И знаешь, это и есть, в моем понимании, настоящая семья. Близкие, которые не просто тебя понимают и поддерживают, как это делали мои братья и отец, но и готовы принять твой выбор, каким бы он ни был и что бы ни принес, – пояснил Андриан. – Моя мама умерла, когда на свет появился Стефан, мой самый младший брат. Она долго
