его упокоения. Нормальные люди не осмелятся приблизиться к Опухоли за все золото Сонливии.
Салазар нахмурился.
— Тогда мы пошлем ненормальных, доведенных до отчаяния, осужденных на смерть. Полагаю, ты не подведешь меня в этом деле, главный магистрат.
Тимерус покорно склонил голову. «Мудрый человек», — подумал Барандас.
— Оставь опасения, Верховный Манипулятор, — продолжил лорд-маг. — Мы позаботимся о том, чтобы твой отряд был восстановлен. А сейчас, однако, имеется проблема, которая требует твоего внимания. Главный магистрат изложит тебе детали.
Лорд-маг, пошатываясь, поднялся с трона.
— Я должен отдохнуть. Проследите, чтобы меня не беспокоили. — Осушив свой бокал, Салазар шаркающей походкой медленно покинул зал.
Барандас вышел из Обелиска на рассвете. Свирепый шторм бушевал по-прежнему, и светлые волосы Барандаса тут же прилипли ко лбу, а темно- красный плащ пустился в отчаянный пляс у него за спиной. Капли дождя, скатываясь по его золотым доспехам, пробирались в сапоги. Плотно завернувшись в плащ, он опустил голову и двинулся навстречу буре. Если поспешить, то удастся урвать несколько часов сна перед восходом солнца. Завтрашний день полон событий, и кроме того Лена, вероятно, ждет его. Представив себе, как благоухают ее волосы, он улыбнулся, несмотря на мерзкую погоду и хлюпанье в сапогах.
Барандас был отнюдь не глух к страданиям тех, кому повезло меньше, чем ему, и прекрасно понимал, что этот город — суровое место для многих, но, по крайней мере, все это работает. Давным-давно Салазар научил его, что сильный человек делает то, что необходимо, и не всегда — то, что верно. Барандас размышлял над этим годами и пришел к заключению, что лорд-маг, как всегда, был прав. Кто может понять необходимость трудных деяний так же хорошо, как человек, который ниспроверг самих богов?
Следящие ястребы, Черная лотерея, творческие методы, применяемые для извлечения информации из потенциальных мятежников и предателей… все это достойно сожаления, но как же еще город может выживать и процветать перед лицом угроз — как внутренних, так и внешних?
Неверующее население, провозгласил однажды Салазар, подобно листве, влекомой ветерком, которая мгновенно меняет направление полета. Могут возникать странные идеи, распространяющиеся, словно лесной пожар. В отсутствие богов душа ищет поддержки где-то еще, и в таких обстоятельствах все, что нужно для мятежа, — один решительный демагог. Лучше обеспечить покладистость через страх, чем видеть, как Сонливию раздирают на части.
Когда требовалось осуществить правосудие Салазара в отношении тех, кто намеревался причинить городу вред, Верховный Манипулятор был его безжалостным оружием.
Барандас приблизился к своему большому дому в юго-восточном углу квартала знати и кивнул привратнику, укрывшемуся под террасой. Поприветствовав его, привратник быстро отпер богато украшенные входные двери. Барандас прошел через холл и поднялся по винтовой лестнице, не обращая внимания на грязные следы, которые оставляли его сапоги на новом ковре.
Из-под двери спальни в конце коридора пробивался мягкий свет. Подойдя, Барандас легонько постучал, не желая пугать Лену, если она спит.
Но беспокоиться не стоило. Дверь почти сразу же распахнулась, и вот она стоит перед ним, ее прекрасное лицо выражает тревогу. Втянув Барандаса в комнату, она обвила его руками.
— Я была так напугана, Рэн, — прошептала Лена, уткнувшись в его грудь. — Кайла рассказала мне о том, что происходит. Как же ты мог согласиться на это? Ведь для тебя это — совсем по-другому. Ты мог умереть!
Барандас провел пальцами по ее волосам. Как всегда, они пахли жасмином.
— У меня не было выбора. Что за командиром был бы я, если бы стоял в стороне, когда мои люди подвергаются опасности?
Высвободившись из ее объятий, он расстегнул застежки своего нагрудника. Лена стянула его и осторожно опустила на пол, а затем помогла снять стеганую куртку, которую Барандас носил под ним. Глядя на его обнаженную грудь, она водила пальцем по неровному шраму, который начинался под ключицей и делил его мускулистое тело надвое, опускаясь до основания грудины. Затем она отняла руку, словно опасаясь, что может ненароком причинить ему боль.
Барандас улыбнулся ей.
— На самом деле я в порядке, — нежно сказал он. Наклонив голову, он принялся целовать ее, погрузив язык в рот, и ощутил вкус сливового вина. Бросив взгляд на комод за кроватью, он заметил освещенный свечой кувшин и рядом с ним полупустой стакан. — Ты ждала меня все это время? — спросил он.
— Ты же знаешь, — отозвалась она. — Я пыталась завершить стихотворение, над которым работала последнюю неделю, но безуспешно. Я просто места себе не находила от беспокойства. — Казалось, она собиралась сказать что-то еще, но в последний момент передумала. Ее лицо помрачнело. — Ответь мне, Рэн, это правда? Про Призрачный Порт?
Барандас угрюмо кивнул.
— Они были нашими врагами, — добавил он, увидев, что она потрясена. — Лучше покончить с этим сейчас, чем видеть, как продолжают гибнуть наши
