приторный, хотя пока и слабый, но уже густой и тяжёлый.
Свет, льющийся сверху, был совсем тусклый, но позволял видеть, куда идёшь, а не передвигаться на ощупь. Сбоку располагался арочный проём – проход в дом, а прямо впереди – лестница. Узенькая, вдвоём не разойтись. Деревянная. Ступени слегка пружинили и поскрипывали, пока Кира поднималась, а дымный аромат становился всё насыщенней, вытеснял воздух и казался почти осязаемым. Ну или видимым. Как туман.
Или туман был на самом деле? Точнее, дым. Где-то точно чадили ароматические палочки или свечи.
Кира не любила ни то, ни другое. Она с трудом прорывалась сквозь вязкий дурманящий запах, с трудом сдерживала желание сбежать по лестнице, выскочить на улицу, глотнуть нормального воздуха. В комнату не вошла, а вплыла – ей именно так и казалось, – раздвигая клубящиеся потоки благовонного дыма. Перед глазами стояла лёгкая пелена, и в мыслях тоже. И всё казалось призрачным и виделось призрачным. Из-за рассеянного света от нескольких не слишком ярких источников. Действительно свечей.
Язычки пламени трепетали, и тени шевелились на стенах и предметах, вселяя жизнь в мёртвую натуру, рождая жутковатое ощущение, будто из каждой щели за тобой скрыто наблюдает неведомое эфемерное существо.
Перестаралась хозяйка комнаты с созданием атмосферы таинственности и неопределённости. И саму её Кира не сразу обнаружила, а первым, на что наткнулся взгляд, оказалась большая сова на сучке-подставке, стоящем прямо на круглом столе.
Сначала Кира подумала, что чучело. Потому что птица сидела совершенно неподвижно, только отблески оранжевых огоньков плясали в выпученных и будто бы стеклянных глазах. Но потом сова моргнула и взгляд её стал не безжизненно пустым, каким казался ещё мгновение назад. Вперился в Киру.
Ну вот только не это! Если сейчас сова «молвит человеческим голосом», Кира просто разочарованно развернётся и уйдёт. Но сова опередила. Развернулась первая, презрительно продемонстрировав затылок, и тут же прозвучало:
– Проходи.
Но явно не со стороны совы.
То, что Кира посчитала стеной, едва заметно дрогнуло, колыхнулось, оказавшись занавесом или портьерой, и появилась провидица. Тоже весьма призрачная. Невысокая, ростом меньше Киры, тоненькая. Если вовсе не бесплотная.
Её одежда выглядела полупрозрачной, словно ароматический дым, витавший в комнате, чуть уплотнился вокруг хозяйки, окутав струящейся марью. Но очертания тела под нею не проступали. И лицо было скрыто вуалью.
Возможно, провидица вовсе и не человек. Но и не двуликая. Не способна спрятать истинную внешность под обманной. Вот и использует вуаль.
Хозяйка двинулась в сторону гостьи, с приближением обретая чуть больше материальности. Кира притормозила, не дойдя нескольких шагов, но провидица не остановилась, подошла почти вплотную, попросила:
– Дай мне руку.
Кира удивилась, но противиться и отказывать не стала, послушно протянула ладонь.
Гадают ведь по линиям руки. Хотя Кира явилась сюда не судьбу свою узнавать, а с конкретными вопросами, половина которых её и не касалась. Но кто знает?
Навстречу Кириной ладони из складок призрачной одежды выскользнула чужая: маленькая, узкая, фарфорово-бледная и настолько же фарфорово- прохладная. Прикосновение тоненьких пальцев почти не ощущалось.
Голова провидицы чуть наклонилась вперёд, и тут же из складок вынырнула другая рука, правая. Не пустая.
Кира уже привыкла к этим внезапным бликам света на металле и почти не испугалась, не вздрогнула, не отстранилась. Не успела. Невесомая хватка стала чувствительной и цепкой, крошечный острый клинок ужалил в подушечку среднего пальца. Мгновенно вспухла густо-красная капля и растеклась по лезвию.
Только тогда Кира и отдёрнула руку. Но её уже никто и не держал.
– Это ещё зачем? – Кира сердито глянула на провидицу.
– Так надо.
Ну и ответ!
– Что значит – надо?
Провидица откликнулась не сразу, направилась к столу, положила кинжал на плоское металлическое блюдо, подхватила маленький светлый лоскут, протянула Кире и только тогда произнесла:
– Ты хочешь узнать про Сумеречный храм?
– Хочу, – не слишком приветливо подтвердила Кира, оборачивая тряпицу вокруг пальца.
– Присаживайся.
Низковатый голос звучал умиротворяюще, мягко и вкрадчиво. Тоже был каким-то туманно-обволакивающим, усыпляющим. Как всё тут. Притуплял в Кире чувство обиды.
Ритуалы существуют разные: выпить кофе, рассыпать соль, вылить в воду расплавленный воск. А сейчас понадобилась кровь. Всего лишь капля. Тоже
