Голова чуть запрокинулась вверх, глаза закрылись, а пальцы ловко двигались, без ошибок, без пауз. И губы шевелились. Но голос настолько тихий, что даже треск горящих факелов перекрывал его. Только в самом конце раздалось чуть громче и разнеслось по залу:
– Так и я с сего часу душой и телом ведать стану. Рабой ей быть, в петлю её загоняю. Да не висельником, а псом блудным на цепь посаженным.
Доплетя верёвку, Окудников завязал на ней узел, так чтобы получилась петля, затянул осторожно, не до конца, расправил на алтаре и опять усмехнулся. Только на этот раз усмешка вышла болезненно-кривоватой. И пришлось опереться о камень. Чтобы не покачнуться, не упасть. Чтобы не выказать своей слабости. Даже в одиночестве.
Это только в сказках волшебство даётся легко, задаром. На самом деле нечто не рождается из ничего. Приходится брать энергию либо извне – но её сейчас везде мало, иссякает, а Источник пока не открылся, – либо отдавать свою. Но Окудников далеко не самый сильный колдун, и потому…
Хватит! Надо взять себя в руки. Чёрный подчин – тоже не самое выдающееся колдовство.
Окудников глубоко вздохнул, расправил поникшие плечи, отстранился от алтаря, немного осторожничая, проверяя, твёрдо ли стоит на ногах. А потом развернулся и зашагал прочь из зала, из подвала, вверх по лестнице. Не удержался от самодовольного жеста, удовлетворённо потёр руки.
Теперь у него есть послушный соглядатай. Осталось только встретиться с ней, незаметно для Шахата, и обо всём подробно выспросить.
Где их сейчас черти-то носят? Куда придётся ехать?
Да, его люди постоянно таскались за Шахатом. По крайней мере, отслеживали передвижения. Не по мелочам, а от одного населённого пункта до другого. А Шахат никогда не интересовался, почему Окудников о нём знает больше, чем он докладывает, не восклицал в негодовании: «Вы мне не доверяете?» Сам всё понимал и оставался безучастным.
Трудно объяснить его поступки, не выведешь логически, наперёд не просчитаешь. И это тоже раздражает и тревожит. Но теперь… теперь точно станет спокойнее. Тем более девчонка часто болтается одна. Не совпадают у них с Шахатом суточные ритмы. Она – обычный человек, по большей части днём бодрствует, а он – зверь ночной. По крайней мере, предпочитает темноту.
Как выглядит девушка, Окудников прекрасно знал. Видел. Не в блюдечке, по которому катал волшебное яблочко, а на фотографии. И где её лучше поджидать, велел выяснить заранее.
Ему указали на один из домов, стоящих шеренгой вдоль улицы. Давней постройки, наверное, позапрошлого века. Холодно-серого цвета, в три этажа, с узкими высокими окнами. Кажется, такие назывались доходными и в исторической части города попадались довольно часто. Сейчас их в основном занимали какие-нибудь учреждения, а этот, скорее всего, был гостиницей.
Только вот вывески никакой Окудников не заметил, даже небольшой таблички возле двери, слегка обшарпанной и начисто лишённой ручки. Но рядом зиял неширокий арочный проём, и значит, вход где-то там. У таких домов почти всегда есть небольшие внутренние дворики.
Окудников устроился через улицу, в здании напротив. Там как раз располагалось кафе с огромными окнами. Сидишь за столом, и всё прекрасно видно. И ждать долго не пришлось.
Как и предполагалось, девушка вынырнула из-под арки, постояла несколько секунд на месте с задумчивым видом, решая, в какую сторону пойти. Видимо, ей было всё равно. Она пожала плечами, развернулась направо и неторопливо двинулась вдоль по улице.
Какое-то время Окудников шёл за ней, выжидал, пока они не уйдут подальше от гостиницы. Потом нагнал, аккуратно тронул за локоть. Девушка от неожиданности вздрогнула, остановилась, оглянулась.
Окудников на то и рассчитывал. Поймал взгляд, глаза в глаза.
У неё – голубовато-серые, большие, изумлённые. Зрачки – маленькие чёрные точки. День же, светло. Но внезапно расширились, словно девушка шагнула в густую тень. Взгляд затуманился, лишился эмоций.
Отлично.
– Пойдём со мной, – приказал Окудников негромко и потянул за локоть.
Девушка сделала неуверенный шаг следом за ним. И вдруг нахмурилась, посмотрела сердито и настороженно.
– С чего бы это? – воскликнула она с негодованием. – Вы в своём уме?
И резко дёрнула рукой, стряхивая со своего локтя чужие пальцы.
Окудников растерялся, не нашёлся что ответить. И они стояли какое-то время, буравя друг друга озадаченными взглядами, мысленно ища объяснений происходящему.
Не может быть! Такого просто не может быть! Чтобы не сработала «петля рабства». Чтобы подчиняющее колдовство не подействовало. Чтобы какая-то там девчонка смогла отмахнуться от надежнейшего заговора на крови так же легко, как от неприятного прикосновения.
Или кровь была вовсе не её?
Неужели провидица обманула? Но зачем? Ей-то какой смысл?
Или сила Окудникова настолько ослабла, что он не в состоянии как следует наложить даже сто раз опробованные чары? Но подобного никогда ещё не случалось. Хотя и такого мощного перераспределения магической энергии, как открытие Источника, за всю жизнь Окудникова ни разу не происходило. Возможно, сейчас всё волшебство сходит на нет.
