Мне было не до них. Я наблюдал за девушкой. А она переводила взгляд с валявшегося в пыли меча на мое лицо и, казалось, не могла поверить в происшедшее. Я убрал меч в ножны.
– Ну что, идем?
Зеленые глаза полыхнули ненавистью, и она бросилась на меня. Я защищался абсолютно инстинктивно – отклонился в сторону и подставил предплечье. Полоснула обжигающая боль – в руке девушки была зажата тонкая полоска заточенного металла. Самодельное лезвие прошло по касательной, не причинив мне особого вреда – так, царапина. Зато я разозлился.
– А вот это, красота моя, против правил вашего же шоу! – прорычал я, заворачивая ей руку за спину и подтолкнув вперед. – Давай, двигай! Продула – выполняй условия контракта!
Она вздернула голову и обожгла меня презрительным взглядом.
Люди расступились, Леххар передал мне плащ. Берген заступил дорогу.
– Прочь! – рявкнул я.
– Ваше высочество, я лишь хочу напомнить, что Золотой Огонь в полном вашем распоряжении, но только до рассвета. Утром она должна вернуться!
– Слово принца! – отозвался я.
– Ноль – он и в Иррате ноль, – прокомментировала Золотой Огонь все на том же оэльдо.
Я оставил выпад без ответа.
Мы вышли, кто-то подвел моего скакуна. Я подсадил девушку в седло, сам вскочил следом.
– Постарайся вести себя прилично, – сказал я тихо, тоже на языке Центра, – у меня жутко болит рука, и я все еще злюсь.
Она наградила меня удивленно-подозрительным взглядом, но промолчала.
Всю дорогу до гостиницы леди сидела смирно, низко опустив голову, но я не мог расслабиться ни на секунду, понимая, что за экземплярчик мне достался. Тем не менее добрались мы без приключений. Здесь я крепко взял красотку за руку и мимо рядов любопытной челяди повел в свой номер.
Когда тяжелая дверь, оснащенная задвижкой, была надежно закрыта, я выпустил руку девушки и сделал приглашающий жест.
– Проходи. Располагайся.
В комнате горели свечи, на столе – изысканный ужин на двоих, шелковые простыни кровати усыпаны лепестками роз. Оперативно сработано.
Золотой Огонь испуганно смотрела на меня и молчала. Вид у нее был, как у обиженного ребенка. Куда и девалась неистовая воительница!
– Проходи, – снова махнул я рукой. – Пей. Ешь. Отдыхай. Я не стану тебя ни к чему принуждать.
Легче пообещать, чем исполнить. Она просто сводила меня с ума. Дело было не только в совершенстве ее тела, не в ослепительной красоте. Было что-то еще. Что-то большее.
Она все так же стояла у стены и смотрела сквозь меня.
– Хорошо, чего ты хочешь? – спросил я, опускаясь на стул и глядя на нее снизу вверх. Н-да. Все это рисовалось мне немного не так.
В выражении лица девушки что-то переменилось, и она выдала:
– Сегодня ты – мой господин, твои желания – мои желания.
– Вот как? – усмехнулся я. – Долго учила?
В изумрудных глазах промелькнуло удивление, она снова сказала то, что требовалось установленными здесь правилами:
– Иди ко мне, милый!
Она даже попыталась принять соответствующую позу, только я ей не поверил и с места не сдвинулся.
– Спасибо, что-то не хочется. Что там у тебя еще припрятано: заточка, удавка?
На ее лице промелькнул испуг. Значит, мои догадки недалеки от истины. Я понял, что никакие уговоры не помогут, а применять силу не хотел – что за удовольствие, право слово!
Тогда я открыл дверь и отошел в глубь комнаты.
– Иди! – сказал я девчонке. – Ты свободна!
Она сделала шаг к двери. Остановилась. Посмотрела на меня. Разрыдалась и выбежала из комнаты.
Так тебе и надо, придурок! Говорили же: только деньги на ветер выкинешь!
Я походил по комнате, отстегнул ножны с мечом – тогда я пользовался Самураем, снял шейный платок, расстегнул рубашку.
Через несколько минут до меня дошло, что я все еще слышу всхлипывания.
Вышел из номера. Она стояла в шаге от двери и вся дрожала. Я обнял ее за плечи и повел назад, в комнату. Усадил на стул, дал в руки бокал с вином.
Она выпила, сердито вытерла глаза салфеткой. Даже такая, с припухшими от слез глазами и растрепанными волосами, она была прекрасна.
– Что же мне с тобой делать? – задумчиво проговорил я.
