Маркус сделал паузу, дожидаясь, пока все взгляды не обратились на него.
– Все это была херня собачья, – сообщил он.
На какую-то секунду каждый задумался над его словами.
– Ты так Дюбу и скажешь? – уточнила Айви.
– Разумеется, нет, – ответил Маркус, – и тем не менее ГАЧ служил в первую очередь политическим целям Старой Земли.
– Теперь она так называется? Старая Земля? – спросил Сал с неподдельным интересом.
– Я ее теперь называю так, – ответил Маркус, – в те все более редкие моменты, когда вообще про нее думаю.
– Спасибо, Маркус, – сказала ему Мойра.
Разумеется, он все знал. Глядя на сложную структуру «Иззи», легко позабыть, что размер у нее совсем крошечный – несколько сотен человек набиты в совокупный объем трех-четырех реактивных лайнеров. Слухи здесь распространяются мгновенно. Всего через несколько часов каждому стало известно, что Генетический Архив Человечества почти целиком погиб.
Дюб находился в Бункере с Маркусом и Мойрой. Они глядели на него поперек стола, терпеливо ожидая какой-нибудь реакции.
– Послушайте, – сказал он им наконец. – Дока Дюбуа больше не существует. Он был всего лишь маской, понимаете? Ролью для публики. А сам я человек довольно скрытный. И мне не свойственно фонтанировать эмоциями. Особенно на глазах у людей, которые от меня этого ожидают. Когда-нибудь, спустя год-другой и не на людях, я расплачусь из-за всего этого – неожиданно для самого себя. Но не сейчас. И дело не в том, что я ничего не чувствую, просто эти чувства принадлежат мне одному.
– Мне очень жаль, что так вышло, – сказала Мойра.
– Спасибо за эти слова, – ответил Дюб, – но давайте я все-таки скажу вслух, что мы все сейчас думаем. Вчера умерло семь миллиардов человек. По сравнению с этим потеря каких-то генетических образцов вообще ничего не значит. Зачатый мной и Амелией эмбрион, который я привез с собой на станцию… начнем с того, что это было одолжением, сделанным мне Джей-Би-Эф, чтобы я сюда полетел. Кроме меня такой возможности никто не получил. Это было нечестно. Я это знал. Все равно согласился. И вот чем кончилось.
– Да, – кивнул Маркус, – вот чем все и кончилось. Возвращаясь к нашим…
– Вот только боюсь, – перебил его Дюб, – я не совсем согласен, что ГАЧ не имел никакого значения.
Маркус обуздал нетерпение и лишь вопросительно задрал брови. Дюб перевел взгляд на Мойру:
– Какой ты там упоминала термин? Гетерозиготность?
– Да, – ответила Мойра. – Официальным назначением ГАЧ было обеспечить для будущего человечества достаточно разнообразную генетическую базу.
– По-моему, задача более чем важная, – подтвердил Дюб. – Или я чего-то не знаю?
– У нас есть десятки тысяч оцифрованных человеческих геномов. Со всех концов земного шара.
– Вот тебе, Дюб, и гетерозиготность. Ты ведь к этому ведешь? – подсказал ей Дюб. – И поэтому, – теперь он бросил взгляд на Маркуса, – ГАЧ был не нужен.
– Да, с одним «но», – ответила Мойра.
– И в чем же заключается «но»?
– Ты, без сомнения, понимаешь, что прок от цифровых последовательностей есть только в том случае, когда у нас имеется оборудование, чтобы преобразовать их в настоящие хромосомы внутри жизнеспособных человеческих клеток. Для искусственного осеменения образцом спермы нужны длинная пипетка и немного смазки. А чтобы использовать последовательность ДНК с флешки, требуется…
– Полный комплект оборудования твоей лаборатории.
На лице у Мойры выразилось нетерпение:
– Разница между тем, что ты сейчас назвал «моей лабораторией», и настоящей лабораторией примерно такая же, как между нулями и единицами на флешке и живым человеком. Это оборудование в ящиках, которые вообще нет смысла распаковывать в невесомости. И даже если мы его установим и подключим, оно совершенно бесполезно, если нет персонала, причем каждому требуется как минимум степень по молекулярной биологии.
– Что, в самом деле?
Мойра вздохнула:
– Если объем работ невелик, по одному образцу за раз, все не так грустно. Но чтобы воссоздать генетическое многообразие целого человечества…
– Подожди, Мойра, – сказал Маркус, – это все равно невозможно сделать, пока мы не выполним целый ряд других условий. Целое человечество не может жить в каплях, питаясь водорослями. Сначала нужно основать жизнеспособную и надежную колонию. Затем мы развернем для тебя лабораторию. После этого построим улучшенную экосистему – это будет означать больше пищи и большую стабильность. И лишь тогда можно будет начинать заботиться о гетерозиготности. До тех пор нам вполне хватит народу, чтобы они безо всякого кровосмешения производили на свет здоровых детей, просто трахаясь друг с другом.
