минеральных смазок, запасные стержни для карандашей и пучки кабельных стяжек. Очевидно, в практику вошло перед посадкой на корабль нагружать пассажиров витаминами до такой степени, что они едва могли двигаться.
Ларс оказался очень милым, и весь его первый день на «Иззи» для Дины, которая уже целый год не встречалась с коллегами лицом к лицу, был полон ничем не замутненного удовольствия. Она показала ему мастерскую, пусть даже и не прибранную к приходу гостя, дала поуправлять роботами на поверхности Амальтеи и даже вывела наружу нескольких «броневиков», чтобы Ларс ими полюбовался. Дело в том, что недели две назад с подсказки Риса Дина поручила свободным роботам изготавливать доспехи для других роботов. Теоретически ей следовало отрезать от астероида куски, выплавлять в своей плавильной печи аккуратные слитки, а затем уже наваривать их на рамы «хватов». Однако в подобных сложностях не было нужды. Материал, из которого состояла Амальтея, годился и сам по себе. Закаленной сталью он, естественно, не был, но от радиации защищал не хуже. Так что Дина просто срезала кусочки произвольной формы, никак их не обрабатывая, и бронировала «хватов», следя лишь, чтобы между пластинами не было щелей. Ее роботы теперь и сами походили на ходячие астероиды.
– Да ты прямо художник! – воскликнул Ларс.
Дине сперва показалось, что он издевается. В свое время ей доводилось встречать инженеров, с точки зрения которых между искусством и техникой зияла непреодолимая пропасть. Однако Ларс глядел на нее открыто и радостно – было очевидно, что это комплимент.
Слегка попривыкнув к Ларсу, Дина решила наконец затронуть тему, которая грызла ее уже больше месяца: откуда такой интерес ко льду? Учитывая, что прямо под ней находился огромный кусок железа, почему «Арджуна» бросила все силы на материал, который на «Иззи» с практической точки зрения попросту отсутствует?
– Мне не все объясняют, – ответил Ларс, – но ты же знаешь, что в свое время мы обсуждали в качестве возможной цели экспедиции ядро кометы.
– Ну да, – кивнула Дина, – обсуждали, не без того. Но кометы ведь огромные! На что нам несколько гигатонн воды?
Вместо ответа Ларс лишь неуверенно моргнул.
– Такую штуку замучаешься сдвинуть с места! – продолжала Дина. – Это проект, я вообще не знаю – на десять, двадцать лет. У нас теперь просто не найдется для него времени!
– В прежних условиях – верно, не нашлось бы.
– Что значит – в прежних условиях?
– Ну, когда – еще до Агента – мы обсуждали, как двигать кометы, речь шла о том, чтобы отправить туда большое зеркало. Фокусируешь на ядре кометы солнечный свет, испаряешь некоторое количество воды, давление пара потихоньку переводит ее на другую траекторию. Все верно, это заняло бы уйму времени. Все равно что толкать перышком пушечное ядро.
– И что же с тех пор изменилось? – удивилась Дина. – Физика есть физика.
– Верно, – согласился Ларс, – например,
– Мы что же, собираемся использовать ядерную энергию? Я думала… о Господи! Мне бы и в голову…
– Ты не представляешь, насколько внизу все изменилось, – перебил ее Ларс.
– Да уж надо полагать!
– Капельмейстеры сделали заявление: дескать, поймите нас правильно, с одними солнечными батареями ничего не выйдет. Для нескольких тысяч капель мы их попросту не успеем сделать в требуемом количестве. Они слишком велики и неуклюжи.
– Меня это тоже беспокоило.
– Придется использовать атомную энергию, сказали капельмейстеры.
– РИТЭГи?
Радиоизотопные термоэлектрические генераторы служили источниками энергопитания для большинства космических зондов. Внутри у них находилась шайба из радиоактивного изотопа, которая оставалась горячей десятилетиями. Существовали различные способы преобразовать это тепло в электричество.
– Их мощности и близко не хватит, – сказал Ларс.
Сообщения с Земли приходили к Ларсу в шифрованных мейлах – россыпями сгруппированных по пять заглавных букв, выглядевшими, будто только что из «Энигмы». В огромной нейлоновой папке – для Ларса она служила чем-то вроде атташе-кейса – среди прочего имелась пачка бумажных листов. На каждом была отпечатана матрица из случайных букв. Дешифровка одного сообщения требовала корпения с карандашом и бумажкой и занимала около получаса. Дина не верила собственным глазам. В приватных мейлах криптография использовалась давным-давно, и для переписки «Арджуны» программное шифрование использовалось в рутинном порядке, – но, очевидно, для Шона Пробста этого было уже недостаточно. Ларс, копающийся в своих листках, стал для Дины привычным зрелищем. Для облегчения процесса он написал небольшой скрипт на Питоне, но записывал сообщения по-прежнему вручную.
Спустя две недели после прибытия Ларса на станцию в расшифрованном сообщении наконец обнаружился настоящий сюрприз. Им следовало ожидать визита начальства. В смысле – самого Шона Пробста, основателя и руководителя «Ар- джуны».
