напряжение, но они вдруг сменились белыми червячками.
– Надо отдохнуть… – Девушка зажмурилась и потёрла лоб. – Срочно.
– Ага, меня тоже вырубает. – Джокер обхватил ладонями виски.
Тут же невидимая петля сдавила парню горло, лишая возможности вдохнуть. А Ёлке в глаза вонзились миллионы раскалённых игл, прошивших голову насквозь, заставив сердце на секунду замереть. Ноги налились тяжёлым холодом, отчего девушка невольно нажала на педаль газа. Секунда-другая, и машина резко остановилась, врезавшись во что-то металлическое. От удара о руль в ушах Ёлки зазвенели колокола.
Дверь открылась, и чьи-то руки попытались вытащить девушку из машины. Стараясь не потерять рассудок, она открыла глаза и увидела только белую пелену с тёмными пятнами. Страх смерти только прибавил сил, и она привычными движениями высвободилась. Но подвели непослушные ноги, остававшиеся тяжёлыми. Чьи-то руки подхватили её и усадили на землю, в тени машины.
Однако Ёлка не собиралась так просто сдаваться. Зрение и слух постепенно восстанавливались, как и контроль над телом. И когда кто-то бесцеремонно схватил её за руки, она ударила его ногой под колено. Неизвестный свалился, а девушка, опираясь на внедорожник, поднялась. Упавший быстро поднялся и серым силуэтом приблизился к ней. Немного присев, Ёлка ударила его в горло, надеясь попасть по кадыку. Но в этот раз силуэт увернулся. Тогда она резко сменила ударную руку, целясь в район ключицы. Силуэт снова увернулся, но девушка уже шагнула вперёд, и понеслось. Удар, уход, выпад, защита, вновь серия ударов и опять уход назад. Танец дерущихся становился всё ожесточённее. И вдруг сквозь шум в ушах девушка услышала:
– Ёлка, стой! Это же Шурик!
Она не поверила и продолжила махать руками, но кто-то другой обхватил её сзади и поднял над землёй.
– Пусти! – крикнула Ёлка.
– Аня! Но это Саня! – уже громче прозвучал голос в правом ухе.
– Нет…
– Да! Мы нашли его!
– Нет!
– Аня. Анечка… – прошептал в другое ухо любимый голос, и тогда она расслабилась.
Эмоций, чувств и ощущений почему-то не было. Только усталость, которая закрыла девушке глаза и выключила сознание.
Темнота постепенно отступала, и серые пятна превратились в стены. Чёрно-белое изображение комнаты на экране монитора, где Милка ложилась спать. Вдруг картинка пустой кровати сменилась полётом меж бегающих в ночи людей. Воздух наполнился гарью, криками, беспорядочными выстрелами, страхом и жаждой. Нестерпимой жаждой крови. Её кисло-сладкий привкус осел на языке девушки. К горлу подкатил спазм, и Ёлка очнулась.
– …И мы тогда пошли к этому доктору, – бас Джокера эхом метался в небольшом помещении.
Девушка очнулась, но так не хотела пока открывать глаза. Она прижималась щекой к груди любимого человека и слушала его сердце. Обоняние ласкал сладковатый запах дыма и сочного шашлыка, рот наполнился слюной, а желудок предательски напомнил о себе.
– О! Анечка, ты проснулась! – Санька склонился над ней с довольной миной на лице и патокой в голосе.
– Ты как, любимый?
– Всё ещё люблю тебя, родная моя.
– Я тебя тоже… – И она прижалась к нему, чтобы он не увидел её слёз.
– Ребят, харэ нежности разводить… – спустя минуту сказал Джокер, следивший за жарившимся мясом.
– Прости, Джо. – Ёлка вытерла рукавом слёзы. – Я этого олуха два раза чуть не похоронила…
– Я всё ещё живой!
– Ещё раз слиняешь от меня, найду и лично закопаю!
– И я буду приходить к тебе лунными ночами, дышать в ушко…
– Я обереги на дверь и окно повешу.
– На сон не сможешь!
– Странные вы какие-то… – Джокер прервал болтовню влюблённых, протягивая им кусок запечённого мяса на старом коричневом подносе. – Давайте лучше есть.
– Можно подумать, ты не такой же наедине с Милкой, – парировала его замечание Ёлка, отодвинувшись от Саньки.
– Лёха, расслабься, это мы так прикалываемся. – Санька забрал поднос и, поставив его рядом, принялся нарезать мясо на небольшие кусочки.
Ёлка уселась удобнее на матрасе и только сейчас поняла, что они находятся внутри какого-то помещения, а мясо кабанчика готовится без огня прямо на подносах.
– Мужики, а вы это как? – Она указала пальцем на странную картину.
– Это не я! – Джокер подвинул к себе второй поднос. – Это ты у него спрашивай!
