в Форт Ли приехали, то нас нашли русские парни с сухогруза, привезшего стройматериалы, и передали ее письмо. Ну и рассказали, что у них все хорошо, Эрма вышла замуж, родила дочку. Вместе с мужем они осели на Островах, дом построили, сейчас живут неподалеку от Новой Гаваны. Так что, может быть, дядя Генрих и тетя Эльза к ним в гости съездят.
— А разве это вам можно? — удивился Ленька.
— Почему нет? — еще больше удивился Джон. — Мы же не крестимся до румспринги почему? Каждый должен осознанно принимать решение. Мы приняли, и через месяц состоится обряд нашего крещения. После чего мы станем полноправными членами общины и будем нести свои долю обязанностей. Но никто и никогда не запрещает меннониту съездить к родственникам, например. Конечно, если это меннониты — очень хорошо. Но и решивших не жить в общине родственников никто не забывает.
После обниманий все вместе двинулись вглубь поселка, а к привезшим молодежь дорожникам подошел здоровенный, поперек себя шире мужик, красномордый и белобрысый. И при всем этом очень добро улыбающийся. Прям сказочный мишка из мультика «Маша и медведь».
— Доброго вам дня, странники. Мое имя Джон Симмонс, я один из старейшин нашей общины. Позвольте выразить от нас всех благодарность за то, что вы привезли домой наших детей. Пойдемте, я покажу вам, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. А потом приходите на центральную площадь. Конечно, мы верили, что Господь приведет детей наших в дома наши, но не ожидали их уже сегодня, а потому отпразднуем встречу тем, что Отец наш послал. — С этими словами мужик взгромоздился на сиденье рядом с водилой «Перенти». Видимо, выбрал то, куда и залезть полегче, и без проблем вылезти можно. Таким образом ребята оказались в гостевом доме общины, а не в гостинице. И единственная трудность состояла в том, что здесь имелась одна-единственная душевая. Как сказал с извиняющимся видом Джон, меннониты пользуются минимумом техники, и водокачку здесь пока только монтируют. А ручным насосом в бак на крыше нагнать воды — еще то удовольствие. Впрочем, долго расслабляться Леньке с сестрой и товарищами не дали, прибежали Анна и Лиз и вытащили всех на центральную площадь поселка, где уже расставлены столы, на которые хлебосольными хозяйками нагружено огромное количество снеди. Пироги, копченое мясо, вареное мясо, жареное мясо. Отварная картошка и початки кукурузы, копченая рыба. Большие кофейники на углях, чтобы кофе не остыл. Ленька поскорее налил себе большую глиняную кружку, пока кофе не переварился.
Играл самодеятельный оркестр из гитар, банджо и нескольких скрипок. Множество народа пили, ели, разговаривали. И при этом не было пьяных, никто не горланил.
— Неплохо здесь, — негромко заметил наевшийся до отвала Леонид подошедшему Ромке, глядя, как Лиен отплясывала в компании меннонитской молодежи какой-то ковбойский танец.
— Ага, — Ромка кивнул, — но как подумаешь, что здешний люд шагу не может ступить без молитвы, что нет тех же компьютеров или телевизоров — не по себе становится.
— Главное — мы не отказываемся от жизненно необходимых изобретений человека. Радиостанция у нас есть, своя небольшая больница тоже, и маленькая электростанция. — К парням подошел Джон Симмонс с пожилым, точнее — со старым мужчиной. — А излишества нам не нужны. Мы вообще считаем: лучшее, что может сделать человек, — честно трудиться на своей земле. И Слово Господне необходимо нам постоянно, это да. Человек слаб и грешен, ему очень тяжело выстоять в борьбе с врагом рода человеческого. Вот тебя, Леонид, подстрелил бандит, который пользовался, и очень умело, всеми благами современной цивилизации. Но от этого он не перестал быть нелюдем, способным убить ни в чем не повинных девочек. Знаете, приходите завтра на воскресную проповедь в нашу церковь. Не стоит выезжать в день, который Господь наш предназначил для отдыха. Дорога — это не скотина, которая постоянно хочет есть и за которой нужен постоянный уход.
— Да мы не против совсем. Если вас не стесним, то хотелось бы у вас чуть отдохнуть. Хорошо у вас, спокойно, женщины готовят потрясающе вкусно. — Леньке за сегодня натрясло бок и разрезанную доктором грудь, и он совсем не прочь был отдохнуть. А меннонитская стряпня живо напомнила ему готовку мамы и бабушки. Ну совсем не походили те мясные блюда на техасские: ни перца килограммами, ни сахара в мясе. Ничего лишнего, и очень вкусно.
— Так отдыхайте, — усмехнулся старейшина, — гуляйте, кушайте, танцуйте. Вы все — гости нашей общины. И ты, Леонид, не сиди. Тебе же не ноги прострелили… Иди, потанцуй: вон, как на тебя наша Луиза смотрит. — И Симмонс кивнул на крепкую молодую женщину, которая на самом деле крутилась вокруг Леонида уже с полчаса. И подтолкнул могучей дланью Леньку в круг танцующих. Точнее, не в круг, а в довольно стройные ряды выкаблучивающих парней.
Ленька и сам не понял как, но уже скоро оказался рядом с Луизой, на самом деле очень симпатичной зеленоглазкой, с выглядывающей из-под платка огненно-рыжей косой. И весь вечер, пока все не разошлись по домам, он плясал с этой молодой вдовой, как оказалось. Впрочем, муж Луизы погиб при переселении сюда, точнее, в первую зиму. Так что она давно с этим свыклась и просто жила. А сейчас с удовольствием веселилась на празднике.
Уже вечером, когда отдохнувшие дорожники разошлись с веранды и Ленька собирался завалиться спать, в его окно постучали снаружи.
— Луиза, ты чего здесь делаешь? — Сказать, что Ленька удивился, — ничего не сказать. Все ж таки община баптистов, строгость и молитва здесь — не пустые слова…
— Ты откроешь, наконец, это окно? — Луиза гневно притопнула ногой. И когда удивленный Ленька наконец распахнул раму с москиткой, ловко запрыгнула внутрь комнаты и впилась ему в губы длинным страстным поцелуем… В общем, просто поспать в эту ночь Леньке не удалось.
