подействует ли оно на обычного человека. А то ведь, как выяснилось, у меня все совсем не так. Хотя позже надо будет и с Максимом проверить действие маны, а то, может, это только Семен к ней невосприимчив.
Вернувшись на кухню, сказал ожидающему чудес охраннику:
— Порежь себе палец, только немного совсем.
Тот без раздумий чиркнул ножом по пальцу, и из небольшого пореза тут же засочилась кровь.
— Пей.
Он, опять принюхавшись, залпом выпил предложенное зелье и, не прошло и секунды, радостно сказал:
— А теперь — чувствую!
— Ты на рану смотри, — обратил его внимание.
Она прямо на глазах начала исчезать.
— Ух ты! — восторженно сказал он, широко открытыми глазами глядя на творившееся с ним волшебство.
Как только рана полностью исчезла, он, продолжая прислушиваться к чему-то происходившему в себе, спросил:
— А в боку почему чешется?
— Может, шрам был?
— Ну да, от аппендицита остался.
— Давай посмотрим, что с ним.
Он задрал рубашку и посмотрел на шрам:
— Смотрите, он меньше стал!
Не стал напоминать ему, что не знал прежний размер его шрама, поэтому не мог оценить изменений, а просто вместе с ним наблюдал, как рубец постепенно исчезает, будто растворяясь в чистой здоровой коже. Но постепенно этот процесс становился все медленнее, пока наконец не заглох окончательно, оставив после себя лишь небольшую отметину на коже в виде тонкой, едва различимой черточки.
— А еще покажете что-нибудь? — обратился он ко мне, когда стало ясно, что все окончательно прекратилось.
Мне пришла в голову одна идея.
— Ну, смотри.
Взял в руку стальную столовую ложку и, представив, что она сгибается, плеснул в образ немного маны и стал поддерживать ее ровный поток. Совсем как в «Матрице» не получилось, так как ложка стала сгибаться неровными рывками, но результат был тот же — ложка изогнулась, на мгновение блеснув отражением лампы, затем совершила оборот и вернулась к прежнему состоянию, хотя и осталась кривоватой. Тут же вспомнив, какой она была, и представив этот образ, вбухал в него весь остаток маны, и ложка в руке резко дернулась, вернувшись в исходное состояние. Я протянул ее Семену, с открытым ртом наблюдающему все это время за моими манипуляциями. Тот, взяв ее в руки, недоверчиво повертел, попробовал согнуть и, с восторгом посмотрев на меня, спросил:
— А как это вы сделали?..
— Магия, — ответил, разводя руками. — И ты вот что, Семен: не рассказывай никому обо всем этом, договорились?
Тот закивал, соглашаясь:
— Да-да, как вы могли подумать… я ведь понимаю, не маленький.
Ну, в общем-то меня и не особо это волновало — все равно надо возвращаться в прошлое и по горячим следам начинать искать то место, откуда прибыл маг, но все же хотелось протянуть в этом цикле так долго, как только можно, ведь каждый день тренировок мог помочь в будущем. Ну и еще было интересно, когда появится маг со своей страшной местью, чтобы в следующем цикле уже точно знать этот срок. Так что хотя и не особо боялся каких-то осложнений, но и специально их искать не собирался.
— Ну ладно, — сказал я Семену, — пора мне уже спать, так что увидимся в твою следующую смену. До встречи.
— До свидания, Виталий Владимирович.
Ну вот, опять он вернулся к выканью. Махнув на это рукой, я отправился в кровать.
На следующий день, в субботу, были тренировки магии утром, потом самбо, спортзал и карьер. В воскресенье — магия, спортзал и карьер. В понедельник — магия, бокс…
Когда я в понедельник появился в зале с совершенно здоровой физиономией, Евгений Владимирович, поздоровавшись, сказал:
— Пойдем, надо поговорить.
А затем отвел меня в небольшую каморку, где едва помещались стол и несколько стульев.
— Присаживайся, — пригласил меня тренер. — А теперь рассказывай, — потребовал он.
— Так я ведь сразу и говорил — чудодейственное снадобье.
— И что, прямо вот так, в один день, оно все лечит?
