на какие-то секунды. Бойцы едва успели спуститься в канализационный люк, а на поверхности уже ревели моторы и лязгали гусеничные траки.
Потом была беготня по подземным коммуникациям и спуск в секретную шахту. Несколько отрядов, стоявших в заслонах на перекрестках ходов и коридоров, неверно истолковали объяснения доктора Иванова и поторопились зажечь огонь, чтобы отгородиться им от атак мутантов, интенсивность которых возрастала с каждой минутой. В результате в тоннелях возникло сильное задымление, и отступающим боевым группам пришлось двигаться в условиях едва ли не нулевой видимости. Это обернулось потерями. В густом дыму толпы мутантов дважды прорывали заслоны на перекрестках, и через запруженные монстрами отрезки тоннелей пришлось пробиваться врукопашную, вследствие чего несколько солдат погибли, в клубах густого дыма попав под огонь своих товарищей. К входу в подземный город Харитонов попал за какие-то десятки секунд до полного истощения запаса воздуха, и в глубине души невольно шевельнулись недобрые ассоциации. Возле кремлевского бункера он тоже оказался в подобной ситуации, и ничего хорошего из этого не вышло. Если бы не помощь странной боевой группы ещё более странного инструктора… Внезапно капитан понял, что рацию, которую дал ему Тринадцатый, он так и не забрал из БМП. В суматохе, поднявшейся при приближении бронегруппы зараженных, он совсем о ней забыл… Что ж, теперь поздно переживать.
Мутанты преследовали людей до той самой глубокой вертикальной шахты, через которую разведгруппа Харитонова выходила на задание. Спускаться в шахту можно было только по одному, и выставленные заслоны долго оборонялись у ведущего в неё люка. Чтобы не погубить заслоны, тоннель подожгли, и крайние солдаты спускались вниз в клубах дыма. В условиях плохой видимости кто-то сорвался со ступеней и разбился, на этом потери закончились. Мутанты к охваченному огнем люку не полезли, и рота добралась до небольшого тоннеля, ведущего в подземный город. Внутрь никого не впустили. Рота перегруппировалась в тупике, заканчивавшемся железобетонной стеной с мощными люковыми створами, и заняла оборону. Выяснилось, что встречающие заранее взяли с собой запас расходников к ребризерам, и Харитонову со Шмелем заменили химпатроны с кислородными баллонами. После этого доктора Иванова увели к командиру роты, а разведчикам было приказано сидеть в углу, ни к кому не подходить и ждать указаний. Разведчики уселись, где сказано, и полчаса никто не двигался с места. Шмель заявил, что командование наверняка ждёт истечения двадцати четырех минут, желая убедиться, что никто не заразился. Капитан подумал, что это, возможно, так и есть, ведь рота понесла потери и кто-то мог быть ранен. Через полчаса ожидания, проходящего в напряженной тишине, к Харитонову подошел посыльный от комбата и, стараясь не подходить близко, положил у его ног вещмешок.
— Там растворы и щетки для дегазации и дезактивации, — объяснил он, невольно косясь на ОЗК разведчиков, густо покрытые потеками кровавой жижи. — Вам приказано самостоятельно провести первичную обработку оружия и снаряжения. Остальное потом.
— Проведём, — пожал плечами капитан. — Долго мы ещё здесь торчать будем? Чего ждем хоть?
— Говорят, ещё минут двадцать, — ответил тот и кивнул на бетонный тупик со стальным люком: — Там монтируют шлюз для обеззараживания, где нас всех будут чистить. Так ваш профессор велел.
Солдат ушел, и разведчики принялись оттирать друг друга от засохшей крови мутантов. Люк в железобетонной стене открыли только через сорок минут, и подразделение вошло в подземный город. Сразу за входом все оказались запертыми в только что собранной системе шлюзов, где началась тщательная обработка снаряжения. В первой камере личный состав прогнали через стену огня, после чего отмывали какими-то химическими растворами. Во второй всюду стояли наскоро собранные электрические тэны, было невыносимо жарко и сухо, снаряжение высыхало за секунды, после чего ещё долго приходилось париться внутри ОЗК, дожидаясь разрешения пройти дальше.
— Чего ждём-то? — недовольно буркнул кто-то, стоящий неподалеку от Харитонова. — Я уже запарился тут прожариваться, комок выжимать можно!
— Вроде падения влажности дожидаемся, — ответили ему сбоку. — Поглотители работают.
Тот, что был недоволен, пробурчал что-то нецензурное на тему половой жизни поглотителей, и во второй камере вновь повисла тишина. Наконец гермодверь открыли, и всех перевели в третью камеру. Здесь, как и в предыдущем помещении, было жарко, словно в сауне, и по углам гудели фильтровентиляционные установки, осуществляющие процесс обеспылевания. Тут было велено сдать оружие и снаряжение, для чего каждому выдали объемистый пластиковый мешок с пронумерованной биркой. После всем разрешили усесться или улечься на полу тем, у кого заканчивался воздух, разрешили отсоединить патрубки противогазов от ребризеров и дышать через них напрямую, словно через хобот. При этом снимать противогазную маску строго запрещалось, что, однако, ни у кого иронии не вызвало. Тот, кто хоть однажды видел атаку мутантов, предпочитал не спорить с требованиями безопасности. Известие о том, что в следующей камере можно будет снять ОЗК, вызвало лёгкий прилив энтузиазма, и уточнение, что запускать туда будут по одному, особо никого не расстроило.
Первым в помещение для снятия скафандра вошел доктор Иванов, потом командир роты охраны, затем вызвали Харитонова. За стеной из наполненного воздухом полиэтилена его встретила медицинская бригада в скафандрах. Капитану велели снять ОЗК и сразу же взяли кровь на анализ. Спустя минуту ему сообщили, что всё в порядке, и выпустили из зоны карантина. На выходе его встретили ФСБшники и немедленно повели на доклад к командованию. Да так ретиво, что ему стоило больших трудов объяснить им всю важность посещения им биотуалета раньше, чем он войдет в высокие кабинеты. Потом был долгий разбор полётов, во время которого ему раз двадцать задавали одни и те же вопросы. Больше всего начальство интересовали две вещи: поведение «Лидера» и рассказ доктора Иванова. К концу разбирательств у Харитонова сложилось стойкое впечатление, что командование выясняет степень лояльности и того, и другого. Причем ученым интересовались втрое активнее, и капитану пришлось четырежды пересказывать всё, что только говорил доктор Иванов, и каждый раз высокие чины требовали, чтобы офицер вспоминал сказанное вирусологом дословно. Скорее всего, «Лидер»
