Димка стать хотел. Рано или поздно он станет им в любом случае, но лучше раньше, чем позже. Так больше шансов сколотить состояние, а не повторить судьбу Штурвала к его годам. Вообще, будь Штурвал поумнее, давно уже имел бы кучу и эквивалента, и личных матценностей. В следопыты его возьмут легко и в любой момент. И в команду с ним пойдет кто угодно — его во многих анклавах знают, он много лет торговые караваны охраняет. Поэтому знакомых у него хватает даже среди бизнесменов. А это в следопытском деле главное, и именно этого у Димки нет. Ведь для того, чтобы разыскать дорогостоящие матценности, надо знать, где искать. Склад оружия или жидкого топлива не найдешь в спальных кварталах, там только зары в большом количестве попадаются. Конечно, спустя тридцать лет после старого времени всякие бензины-солярки давно разложились и испортились, и двигатели внутреннего сгорания на них не заработают. Да и от самих двигателей остался лишь ржавый металлолом. Но вспыхивает и горит испорченное топливо по-прежнему запросто, и для обороны от мутов это самое оно! А чтобы всё это найти, нужны подробные карты. А карты — это великая ценность, потому что все следопыты за ними охотятся по этой самой причине: они ищут на картах следы Технологий, а потом по этим следам пытаются разыскивать матценности. Поэтому, собственно, их следопытами и прозвали. Короче, карты стоят эквивалента, и если у тебя его нет, то тебе либо нечего делать в следопытах, либо надо иметь знакомства среди бизнесменов, которые тебе эти карты купят. А ты за это поделишься с ними добычей. Поэтому возле Штурвала находиться полезно — и военному делу обучаешься, и город узнаешь, и многим важным людям на глаза попадаешься. Пригодится, когда примут в следопыты.
— Димон, там вроде чисто, — рабочий с охапкой потемневших обломков каких-то деревянных стройматериалов осторожно выглядывал из-за угла здоровенного пролома в стене заводского цеха.
— Чисто будет тогда, когда ты вернешься на Плантации незараженным и невредимым, — Димка отодвинул работягу в сторону, махнул рукой бойцу со щитом и смерил рабочих суровым взглядом: — Арбалетный болт в лицо захотелось? Зары иногда стреляют очень даже метко! — Рабочие невольно попятились в глубь закопченного многочисленными пожарами цеха, укрываясь за кирпичной стеной. — Первым идет щит, потом ты и ты! — велел Димка, расставляя рабочих за щитоносцем в колонну по одному. — Я замыкающий! Солнце сейчас справа от нас, так что рабочим смотреть влево-вниз, чтобы стекла противогазов не бликовали! Идти вплотную друг к другу, от щита не отставать! Вперед!
Щитоносец неторопливо побежал вперед, и колонна устремилась за ним. Димка держал «Дабл» в положении для стрельбы стоя и через прицел окидывал взглядом приближающиеся заросли. С этой стороны улицы цех когда-то окружал довольно высокий бетонный забор, но сейчас от него осталось лишь несколько разбитых опрокинутых плит. Остальное за тридцать лет растащили зары. Среди них периодически появляется кто-то умный, и тогда то или иное племя пытается выстроить подобие обороны от мутантов. Но потом умник мутирует, и всё останавливается на полпути. На это Димке плевать, а вот на отсутствие забора — нет. По ту сторону дороги стоят какие-то выгоревшие руины, они невысоки, что исключает обстрел сверху, но зато густо поросли растительностью, в которой может скрываться лучник. Танк стоит прямо на дороге, между ржавых полопавшихся трамвайных путей, и под прикрытием щита дойти до него можно быстро и безопасно. Но всё равно надо быть начеку. Судьбу второй бригады повторять не хочется никому.
До танка добрались за несколько секунд, и пятнадцатиметровая махина высотой в три метра скрыла людей от потенциальной угрозы. Танкисты открыли задние двери, все быстро влезли внутрь, и Димка важно сообщил спешащему навстречу кочегару:
— Мы задерживаемся, нашли матценности! Три электродвигателя! Так что будем искать ещё. Штурвал приказал топить котел этим хламом, а штатное топливо беречь на обратный путь.
— Черт! — помрачнел кочегар, осматривая охапки почерневшего стройматериала: — Да тут гореть нечему, температура упадет! — Он обреченно махнул рукой: — Ладно, тащите к топке!
Он увлек рабочих за собой, и Димка бросил бдительный взгляд в ближайшую смотровую щель. Если сейчас где-нибудь мелькнет зар, то это будет последней ошибкой в его никчемной зараженной жизни! Расположенные вдоль бортов танка картечницы изрешетят в клочья кого угодно. Но если в кустах и прятались зары, то расставаться с жизнью они не хотели и на глаза не показывались. Ещё бы, это же танк! Говорят, когда-то, в старое время, это был обычный трамвай, который возил людей по городу. В общем-то, это вполне может быть правдой, потому что иногда, охраняя торговые караваны, Димке приходилось видеть измятые сгоревшие остовы каких-то больших машин, габаритами своими схожих с танком. Ездили трамваи по рельсам, которых в городе полно, и были то ли на электрической, то ли на дизельной тяге, Димка точно не помнил. Да и какая разница, тех технологий давно не существует. Электричество штука жутко дорогая, а жидкие топлива потеряли свои характеристики ещё до его рождения, да и сами двигатели пришли в негодность за тридцать лет дождей, снегов, жары и прочих климатических выкрутасов. Старики рассказывают, что срок хранения у жидкого топлива был невелик, лет пять или около того, потом топливо портится и становится просто горючей смесью, на которой может работать только паровой котел. Но зачем сжигать столь грозное оружие против мутов в топке, когда там отлично горит дерево и уголь? Поэтому из трамвая выбросили все лишнее, поставили современный паровой двигатель, колеса, мощный гудок, картечницы, усилили каркас и обшили его металлом. В общем, сделали из металлолома грозную боевую машину.
Танк и вправду был хорош. Он развивал скорость двадцать километров в час и спокойно вёз и запас дров, и тяжеленные материальные ценности, если таковые удавалось найти, и два десятка солдат и рабочих. Но главным его оружием был, конечно, паровой гудок. Он ревел так, что мутов сшибало с ног, и это позволяло проезжать по мостам и мимо метро без потерь. Правда, танковую броню иногда пробивали арбалеты заров, но такое случалось нечасто. Зараженные многочисленны, но туповаты, технологий у них почти нет, только самый, что ни на есть, примитив, и арбалеты попадали к ним в руки нечасто. Последний заразившийся во время начала эпидемии человек мутировал спустя двадцать лет после начала эпидемии, а то и пораньше. К сожалению, до того момента зараженные умудрились наплодить детей в больших количествах, что не удивительно, потому что на контрацепцию людям,
