– Ну как? – спросил я мальчика.
– Вот эта лучше, – сказал он, показывая на «малую горку».
(Наша флорофилка, я про жену, организовала и здесь клумбу в альпийском стиле, но компактную – и площадью поменьше, чем в саду, и форма другая – отдаленно напоминающая букву «Y» при виде сверху. Этот альпинарий зовется «малой горкой», чтоб не путаться.)
– Лучше, потому что не круглая? – догадался я. – А вообще здесь нравится?
Мне-то здесь очень нравится. Но бываю редко, дела, дела…
– Красиво, – вежливо похвалил он. – Но в саду лучше… Только птицы там почему-то не поют…
– Наверное, на юг отправились… – предположил я.
– В начале лета на юг?! – изумился Светлячок.
– Значит, с юга еще не вернулись… У нас тут места северные, лето приходит поздно.
– Жаль… Но там, в саду, и без птиц хорошо, а здесь душно…
Светлячок дернул плечами, и я заметил, что от него исходят странные флюиды, текут в воздухе какие-то токи, и почувствовал, как ощутимо и быстро меняется тепловой режим в оранжерее.
– Ты чего делаешь? – всполошился я.
– Душно, – повторил он. – И жарко, как в печи…
Понятно, аномалу-«химику» не понравилась окружающая его атмосфера, и он срочно принял меры.
– Перестань, угробишь растения! Тут большая влажность из-за оросителей, поэтому кажется, что душно и жарко. Какой ты нежный, браток, – прибавил я по-русски.
Я повлек его прочь отсюда, чтоб не натворил дел. И без того из-за ломающегося кондиционера вечно какие-то ценные растения загибаются, и происходит очередной громкий скандал.
Ну вот! Накликал!
Еле слышное гудение кондиционера сменилось неприличными дребезжащими звуками. Но дочурки в данном случае не виновны, и все аномальные умения Питера Пэна тоже не могут помочь – дефект механической природы и исправляется традиционным русским способом…
– Подожди секунду, малыш!
Я ухватился за металлическую штангу для лиан, подтянулся и легко взмахнул на вершину «малой горки» (на вид легко, а попробуйте-ка сделать это, не сдвинув ни одного камня и не сломав ни единого растения), вытянул вверх руку, легонько стукнул занедуживший ящик, и – о, чудо! – услышал прежний ровный звук.
– Ты только не сорвись с этой горы, Пэн, – очень серьезно попросил Святлячок. – И не разрушь тут все…
– Не разрушу, братишка, не разрушу! – весело пообещал я и одним прыжком, без помощи рук, оказался внизу.
Мы с ним собрались подняться на второй этаж, но были перехвачены Натали:
– Гоблин, прими-ка дозу…
Это традиция. Маленькая домашняя традиция, и со стороны может показаться смешной, но для меня – один из кирпичиков в фундаменте семейного счастья…
Дело вот в чем: я редко болею, почти никогда. Но Натка вбила в голову, что на службе, когда сутками пропадаю в Зоне (в Виварии и на полевых работах), питаюсь я кое-как, чем попало и от случая к случаю, и оттого витаминов моему организму не хватает катастрофически. И со свойственной ей решительностью и настойчивостью спасает мужа от авитаминоза…
Я не против, вреда от ее поливитаминов нет. Пользы тоже – давненько выданная мне с собой в Виварий упаковка пылится в моем кабинете, до сего времени почти полная, что на здоровье никак не отражается.
Но скушать вечером свою «дозу» – священный и неотменимый ритуал. И обязательно с ладони Натали, это тоже ритуал и тоже священный.
И я его исполняю, и делаю это намеренно неуклюже, словно нелепый голенастый жеребенок хватает губами сахар с ладони, и целу
– Гоблин, не тормози! Веди гостя наверх…
И вот что я вам, братцы, скажу: это и есть счастье.
Наверху Светлячок спросил:
– А у вас много орхидей?
– Ни одной. Орхидеи не уживаются с другими цветами. Почему ты интересуешься?
– Сестра любила рисовать орхидеи. Рисунки по всему дому. Ей приколотили рисунок вот сюда. – Он положил ладонь себе на диафрагму. – Уже когда ее
