проверенные, – самое то.
Неприятный какой-то разговор получился… И Леденец нравился мне все меньше и меньше. Похоже, окончательно протухли наши отношения, когда-то не то чтобы дружеские – кто он и кто я? – но ровные, рабочие, даже доброжелательные…
– Ну-ну, – сказал я, решив оставить последнее слово за собой, – мечтать не вредно… Если за эту берлогу возьмутся всерьез, ни дедовские штучки не спасут, ни прадедовские. Ладно, я – спать. И ты не засиживайся.
Но нет, не тут-то было… Вечер неприятных разговоров еще не завершился.
– Подожди… Вот, возьми, – протянул Леденец предмет, с лету мной не опознанный.
– Что это? И зачем оно мне?
– Передай в ЦАЯ. Я им первый вариант, покороче, по электронке отправил. Но боюсь, что канет в бюрократическом болоте. Не дойдет до того, кому стоило бы прочитать… А ты в нужный кабинет занести сможешь, минуя всяких мелких сошек.
Я присмотрелся к предмету в своей руке. Точно, тот самый блокнот, в котором якобы влюбленный сталкер якобы кропал стишки. Теперь блокнот обтянут полупрозрачной защитной пленкой, термостойкой и водонепроницаемой. Оттого и не был узнан сразу.
– Восхищаюсь я тобой, Леденец… В первый раз вижу человека, который стучит так беззастенчиво, открыто, да еще с невинным чистым взором просит о помощи объект своего стука… Ты уникум, Леденец, как есть уникум, куда до тебя всем аномалам, вместе взятым.
– Я не уникум, – произносит Леденец очень нехорошим тоном. – Уникум у нас ты, Пэн. А еще ты редкостный мудак.
И он пытается выдернуть у меня блокнот, но я не отдаю. Спрашиваю ласково:
– Спорим, я сильнее?
Он знает, кто тут сильнее. Смотрит волком, но физические методы применить больше не пытается.
– Объясняй, – говорю я. – И очень убедительно объясняй… Потому что я не люблю стука… Ну, вот прямо на физиологическом уровне ненавижу этот звук. И злюсь, когда стукачом оказывается кто-то из знакомых. А разозлившись, я становлюсь неприятным в общении. Крайне неприятным…
Это он знает тоже. И делает маленький шажок назад, но моя длинная лапа дотягивается до его плеча, силком усаживает сталкера обратно на диван. Он, деваться некуда, начинает объяснять. Поначалу цедит фразы неохотно, голос звучит неприязненно, взгляд колючий… Но постепенно входит в раж, увлекается приводимыми выкладками. Сам себя гипнотизирует своими песнями, как тетерев на току, – подходи и бери голыми руками, что тетерева, что Леденца.
Выясняется странное и удивительное. И одновременно – гомерически смешное.
Леденец, оказывается, вообразил себя ученым. Не то чтобы Эйнштейном (настоящим или нашим), но неким «народным академиком» – от станка, от пашни, от пивного ларька. Вроде небезызвестного «профессора» Черного.
Нет, случается, конечно, что открытия, и немаловажные, делают люди, учеными степенями не отягощенные. Вообще от наук далекие. Например, надувные резиновые колеса, без которых нашу жизнь не представить, изобрел самый заурядный садовник: поливал из резинового шланга свой сад, а рядом катались на велосипедах мальчишки по мощенной камнем дороге. Стук колес, напоминавших тележные, несказанно садовника раздражал, – вот и придумал, как от него избавиться, спасибо ему большое.
Но у Леденца-то замах покруче. Он придумал – ни много ни мало – как избавить многострадальную планету от Зон. От всех. Навсегда. Тут уж благодарное человечество одной лишь Нобелевкой не отделается, полагаю…
Краткая суть идеи: новая рукотворная Зона (называемая нами Лоскутом) уничтожает на территории, что накрыла, Зону прежнюю. Или вытесняет, или подавляет, не в терминах дело. Потом, когда Лоскут «схлопывается», его бывшая территория свободна от любых аномальных проявлений – нет там Зоны никакой, ни старой, ни новой. Потом, со временем, прежняя Зона регенерирует, затягивает «прореху», причем наступление всей аномальщины идет с краев к центру Лоскута.
Это известные факты. А новаторская суть идеи вот в чем: Лоскут должен быть большим. Должен накрыть прежнюю Зону всю. Целиком. Без остатка. И когда он «схлопнется», регенерироваться той уже не удастся… Получайте зачищенную территорию, восстанавливайте, рекультивируйте… И этим способом надлежит ликвидировать все Зоны до последней.
Практический вывод из гениальной теории вот какой: человека, известного нам как Плащ, убивать категорически нельзя. Даже обижать не рекомендуется. Он, Плащ, научился либо самостоятельно создавать Лоскуты, либо как-то использовать и направлять имевший место феномен… И эти знания и умения надо от Плаща получить. Не важно как, но получить. Заплатить ему миллиарды или же пытать раскаленным железом – способ значения не имеет. Но убивать нельзя. Точка. Обсуждению не подлежит.
Хорошо все-таки быть неучем!
Ибо человек, знакомый с Общей теорией Посещения и с научными доктринами рангом поменьше, проистекающими из нее, никогда такой веселый и занимательный бред не выдумает…
А так хоть посмеяться есть над чем.
Потом, годы спустя, я буду часто вспоминать тот давний разговор с Леденцом в холле «У погибшего сталкера».
