Я буду приходить вечерами с работы домой, привычно и машинально целовать Илону, плюхаться на диван против визора в ожидании ужина (готовит супруга не очень, но со временем я привыкну). И к новой работе привыкну, она не сложная, но гнусная, отравляющая душу даже не ядом – вливаемым по капле жидким дерьмом.
Тестировать охранные системы банкоматов – можно ли придумать занятие, более унизительное для бывшего Питера Пэна?
Увы, с исчезновением Зон стали исчезать и способности аномалов… Не сразу исчезают, не одномоментно, постепенно иссыхают, словно озеро в жаркой пустыне, лишившееся притока свежей воды. Моей оставшейся мутной лужицы хватает на тестирование поганых банкоматов, не более того.
Я буду плюхаться на диван, тянуться к пульту – представьте, даже визор не включить без него! – поначалу этот факт безумно раздражал и унижал, но со временем привыкаешь ко всему.
Выбрать канал для просмотра нелегко. Всюду Зоны, Зоны, Зоны… В смысле, бывшие Зоны. То, что теперь вместо Зон.
В новостях – сводки с переднего края битвы за рекультивацию и реконструкцию. В серьезных аналитических программах высоколобые в тысячный раз пережевывают жвачку на тему «Что ЭТО, собственно, было?». В ток-шоу муссируют тот же вопрос, но в варианте-лайт, для публики, лишними извилинами не отягощенной, зато жаждущей сенсаций из рассекреченных архивов.
В игровом кино и сериалах – засилье сталкеров. Они геройствуют в сталкерских боевиках, влюбляются и страдают в сталкерских мелодрамах, феерично юморят в сталкерских комедиях, проваливаются в прошлое в сталкерских… забыл, как именуют этот дебильный поджанр, не важно… И спасают, спасают, спасают, спасают мир. От всех и от всего.
Всерьез воспринимать эти поделки невозможно. Ни слова правды. И ни кадра… Иногда хочется пойти на студию консультантом, но… Оставшихся без заработка бывших сталкеров много, теплых мест в кино- и ТВ-бизнесе мало, и счастливцы, их заполучившие, загрызут чужака, но к кормушке не подпустят.
Смотреть нечего… Лишь шоу «Блюм Систерс» достойно внимания. Под таким псевдонимом выступают теперь близняшки, они с детства мечтали стать фокусницами, иллюзионистками, радовать чудесами рукоплещущую публику… Мечта сбылась, хотя, конечно, и в их «чудесах» все большую и большую роль играет искусно замаскированная аппаратура…
Не найдя «Сестричек Блюм», я буду выключать визор и пялиться пустым взглядом в пустой экран.
Тошно…
Я буду сидеть и с тоской вспоминать те времена, когда Зоны были Зонами, а Петр Панов – Питером Пэном.
Смертельные опасности, безмерная усталость, гибель друзей и даже родных… Кто бы поверил, что о тех временах можно будет вспоминать с ностальгическим сожалением? Можно, еще как можно…
Еще я буду вспоминать – чаще, чем все прочее, – давний разговор с Леденцом в холле отеля «У погибшего сталкера». Буду жалеть, горько жалеть, что сразу, после первых же фраз, не пристрелил поганца и не сжег его проклятый блокнот…
Такая вот антиутопия пронеслась стремительной вереницей картинок в моем мозгу, когда я решил в порядке бреда представить: что будет, если идиотская затея Леденца сработает?
Но с идиотом-затейником делиться своими размышлениями не стал. Вместо того очень мягко, как и надлежит общаться с психопатами, поинтересовался: стоит ли прыгать через ступени служебной лестницы? Не правильнее ли выйти со своими идеями на непосредственное начальство, то есть на Эйнштейна?
– Был я у него… – понуро сообщил Леденец. – Докладывал свои соображения…
– И?..
– Посмеялся, отделался фирменными дебильными шуточками… Ну, ты их знаешь…
Знаю, знаю… В нарисовавшейся в моем мозгу картине грядущего дивного мира Илье Эбенштейну тоже бы нашлось достойное местечко: ведущий юмористического шоу на третьеразрядном канале…
– Если и у тебя настрой такой же, отдай-ка лучше блокнот мне обратно.
– Не пропадет твой блокнот и в бумагорезку не угодит, – пообещал я. – Будет использован по назначению.
Не соврал, однако назначение у бумаги бывает разным, правда? Поди знай, как жизнь повернется: туалетная ли бумага неожиданно закончится или растопка для костра потребуется…
– Одного не понимаю, – сказал я по-прежнему мягко и дружески, – ты-то с чего всеми этими проблемами озаботился? Ты же вроде на тропический остров собрался, от всех Зон подальше, а?
– Тебе, наверное, не понять… – Он посмотрел на меня критически, словно оценивал мои умственные способности вообще и способность к пониманию в частности. – Нет, тебе точно не понять… Устав для тебя – коллективное творчество маразматиков; приказ – блажь самодура, мешающая твоим собственным гениальным задумкам; присяга – клочок бумажки с пустыми словами… Так что не стану я тебе свои мотивы объяснять, уж извини.
Словоблуд… Мог сформулировать короче: не любишь ты, Питер Пэн, сапогов… Да, не люблю. И называю жабами. Есть за что.
– Точно блокнот по назначению передашь? – навязчиво интересуется Леденец.
