– Говорят, что уровень преступности в их стране равен или около нуля, мол, все оттого, что у населения одинаковый средний достаток. Врут, конечно. Знаем мы и о дзайбацу, и о якудза, и о смертниках в тюрьмах, ожидающих исполнения приговора. Но, тем не менее, Neo Dolphin’а мне едва удалось отбить – сами хотели вершить правосудие.
– Или испугались того, что произошло в гостиничном номере, – добавил Леонид резонно.
– Ты чертовски прав! Но мы все же выиграли!
Какими трудами ему удалось такое провернуть, Леонид мог только догадываться. Наверняка подключил Вашингтон, не иначе. Все-таки взять представителя Internet Hate Machine – не шутка. Пусть это и не вся группа, но тоже дорогого стоит, бороться надо. А какая битва между американской разведкой и японскими властями начнется, когда они доберутся до Аннигилятора…
– Ладно, – буркнул Джон, – пойдем, взглянем на сегодняшний улов.
Допросная мало чем отличалась от своих европейских или американских аналогов. Сказывался опыт заимствований. Это была хорошо освещенная комната, с металлическим столом с округлыми краями, покрытыми мягким пластиком. Вокруг четыре стула и зеркальное, небьющееся стекло вполстены. В воздухе витал легкий запах химии и кофе. Все, по японским стандартам, стерильной чистоты.
Как сказал представитель японского Интерпола Сугимото: от адвоката Данил Суворов отказался. Сослался на свою невиновность и абсолютно незаконное его задержание. Поэтому решили в первый раз с ним побеседовать только вдвоем: Леонид и Бартоломью Фест. Беннет и Сугимото остались наблюдать за беседой под прикрытием зеркального стекла.
Чуть-чуть смущаясь, причем Леонид не мог сказать от чего, он прошел в допросную. Поставил перед Суворовым бумажный стакан с кофе и сел рядом с Фестом, оказавшись напротив русского.
Глядя на высокого, худого парня, на его черные волосы, слипшиеся после «душа» в номере сосульками, невозможно было поверить, что перед тобой одна из легенд Интернета – Neo Dolphin, лучший сыщик кибернетического пространства, участник Лиги призраков – Internet Hate Machine.
Вдобавок он мокрый как мышь. Потирает грудь, шмыгает носом, вытирается полотенцем, которое принесли угодливые японцы. Кажется, судя по опухшим красноватым белкам глаз, он еще и аллергик…
– У вас такое лицо, словно вы ожидали увидеть Годзиллу, – проговорил Суворов по-английски.
В голосе хакера сквозила отчетливая насмешливость.
Покосившись на Феста – тот больше напоминал нерадивого отца семейства, скучающего на детском утреннике, вместо того чтобы просматривать матч по футболу с друзьями, – Леонид кивнул. Так же, по-английски, проговорил с затруднением, еще не зная, как выстроить беседу:
– Гм… вы угадали. В смысле не про Годзиллу, конечно, но…
Леониду показалось, что в глазах хакера промелькнула некоторая обида. Суворов шмыгнул носом, осклабился:
– Ну понятно. Сработал давно изученный и применяемый метод рекламщиков. Бренд – совокупность искусственно созданного знания, призванного заместить одним образом целую оценочную цепочку размышлений потребителя. То есть, вместо того чтобы оценивать качества товара и напрягать мозги дилеммой «цена-качество», потребитель просто оценивает его по брендовому или популярному признаку. Так же работает и авторитетное мнение. Вы пошли на поводу у общественного мнения и романтики анонимности, ваша фантазия создала определенный образ и теперь… как это на английском будет? Разрыв шаблона?
– Вы хорошо знаете людскую психологию, – парировал Леонид смущенно.
– Не психологию, а логику, – пожал плечами Суворов. – Природа не терпит индивидуальности, она ее ненавидит и мгновенно уничтожает. Поэтому все мы действуем и мыслим в пределах известных шаблонов. Некоторые это используют.
– Internet Hate Machine?
– О чем вы? И вообще, собственно, вы кто?
Леонид смутился, вдруг осознав, что вся беседа шла по рельсам, проложенным хакером. Он подобрался, сказал с достоинством, надеясь удержать официальный стиль:
– Мы из Интерпола. Меня зовут Леонид аль-Дагит…
Данил усмехнулся:
– Альдегид? А это кто? – Суворов кивнул на Бартоломью Феста: – Игрушечный интерполовец? Вы их выращиваете, что ли?
От такой наглости Леонид ужаснулся. Неприкрытое оскорбление и дискриминация! Но то ли терпение чернокожего карлика было безразмерным, то ли он давно привык к таким шуточкам и мог похвастаться дубленой шкурой, но Фест промолчал. Да и вообще, имел такой вид, словно его здесь не было.
– Это мой английский коллега, – пробормотал Леонид, – Бартоломью Фест.
К счастью, теперь Суворов отвлекся, спросил с интересом:
– Гугл-очки? Давно пользуетесь?
– Это не гражданская версия, – поморщился Леонид, машинально поправляя очки. – Служебная. Полгода как получили.
Суворов вновь переменил тему:
