Даля обернулась… и едва не вскрикнула!
Вместо Дикаря теперь на нее смотрел похожий на хакера мулат с золотыми зубами и очень широкими крыльями носа.
Только Таро Ямада не стал менять ни внешность, ни одежду. К его образу прибавился лишь непонятно откуда взявшийся рюкзак.
– С такой маскировкой у нас будет гарантия, что Аннигилятор не сможет распознать визуальные образы, – закончил Дикарь, невнятно и гнусаво проговаривая слова из-за ватных шариков за щеками и в носу. – И у нас будет время, чтобы выбраться из Токио…
Даля не ответила. Она чувствовала себя так, словно стоит совершить хоть одно лишнее движение, и этот толстенный слой штукатурки либо размажется, либо отвалится…
Впрочем, вечерний Кабуки-те полностью отвечал ее ощущениям. Много света, почти день, всеобщая яркость и праздник реклам, котел из субкультур и сексуальных предпочтений.
Сменившая привычную легкую одежду на нечто многослойное, Даля запомнила только одно словосочетание Дикаря, обозначившее ее новый стиль: Visual kei[27]. Теперь на ней белая блуза с пышными манжетами и рукавами, грудь подчеркивал кожаный корсет с многочисленными блестками, заклепками и серебряными пентаграммами. На шее пышный алый бант. Даля стала выше сантиметров на десять благодаря черным сапогам с мощной платформой. Ноги обтянуты черно-красными чулками, на бедрах кожаная юбка. В тон был и яркий макияж, черный лак на ногтях и обрезанные перчатки на пальцах. Единственное, от чего она отказалась, – кнут… тут уже сильно веяло БДСМ.
– Ничего, – подбодрил Дикарь, – зато теперь тебя от местных не отличить.
– Хоросо, – поддакнул Таро-кун. – Осень хоросо!
Возможно, так оно и было, но только Дале не слишком все это понравилось. Интересно – да, но стиль одежды навязывает границы поведения. А Даля привыкла считать: чем свободней человек как личность, тем проще стиль его одежды.
– Что дальше? – спросила она. – Опять в метро?
Дикарь покосился странно.
– Не совсем, – проговорил он с затруднением. – Точнее – вообще не в метро. Пешком. Тайными тропами. Но сначала мы должны кое-кому позвонить.
Даля опять не поняла, но решила не заострять внимания на деталях.
– А звонить откуда будем? – спросила она. – Из телефона-автомата?
Таро-кун замотал головой, вскрикнул:
– Нерьзя!
– Каждая из кабинок общественных телефонов, – пояснил Дикарь, – прослушивается властями. А скрытые камеры записывают происходящее внутри. Некоторые, в случае нужды, и двери заблокировать могут.
– Тогда как?
– Доверься мне.
Под недоумевающим взглядом Дали хакер прошел к яркому, отвратно-цветастому аппарату, вроде тех, что продают банки с газировкой и шоколад. Сверившись с прейскурантом, извлек из кармана пачку мятых иен, принялся скармливать автомату. Когда цвет красных диодов вокруг купюроприемника сменился на зеленый, в автомате зажужжало, и Дикарь обернулся.
– Слава потребителям, – проговорил он. – Слава вторично перерабатываемым продуктам!
На ладони хакера лежал маленький примитивный мобильник без экрана, всего с двумя кнопками: «прием» и «отбой».
– Одноразовый телефон, – пояснил Дикарь. – Их собирают из запчастей устаревших или выброшенных на свалку мобильников. Практически экологическая штуковина, почти весь перерабатывается. Удобная вещь, в нем ресурса на один час разговора, причем без разницы, городские звонки или международные.
– Супер, – восхитилась Даля с сомнением.
– Ага, – ничего не подозревая, согласился Дикарь. – Такие штуки сейчас можно найти везде, от заправок и до «Макдоналдсов». Состоит из двух частей: микросхема и батарейка; и бумажный корпус. Все. Гениально и просто! Смотри…
У Дали на душе заскребли кошки, когда кулак хакера раздавил девайс. Она услышала отчетливый картонный хруст. С азартной заинтересованностью ребенка Дикарь принялся копаться во внутренностях телефона.
– Там внутри гибкая лента. Не хочешь, чтобы кто-то еще потом с него звонил – раз плюнуть! Порвал, и все дела. И стоит всего пять баксов.
Привыкшая к тому, чтобы ценить вещи и покупать только качественные продукты, Даля почти физически ощутила, как у нее сжалось сердце при виде такого легкомысленного отношения к технике. Сразу вспомнились слова Данила, который всегда оправдывал человеческую жажду потребительства, объясняя, что она провоцирует прогресс. Однако в данном случае это помогло мало.
«Вот это настоящие гики, – подумала Даля с мысленным вздохом. – Как дети, ей-богу!.. Впрочем, может, именно из-за этого ребячества они и решились что-то изменить в мире к лучшему. Не у каждого взрослого остается детская мечта пожелать счастья для всех и даром…»
