– Закрывай, чего застыл!
Степан потянулся к двери и в этот момент увидел, как из-за бугра вылетают всадники, как вспухают облачка дыма от выстрелов…
– Погнали!
Пол под ногами затрясся, послышался какой-то пугающий скрип и скрежет. Степан упал на скамейку и вцепился в нее пальцами.
– Ну, что ты трясешься? – добродушно усмехнулся Борис. – Все идет по плану.
– Иди к черту! Ты не предупреждал про летающий паровоз!
– Не кипишись, братишка. Такие самолеты в Америке еще до войны летали, и ни одной катастрофы.
– Ты говорил, самолеты тут не летают!
– Летают, только низенько. Выше километра – падают, но мы и не будем выше.
Пол под ногами качнулся, у Степана закружилась голова, потом сразу заложило уши.
– Летим, братишка! – заорал Борис. – Мы их сделали!
– Почему я двигателя не слышу? – испуганно проговорил Степан. – Мы заглохли?
– Дурень, это же паровая машина. Это тебе не дизель!
– Паровая машина, говоришь? А где кочегар с лопатой?
– Нет кочегара! Тут шнековый транспортер, мы же не в каменном веке. Все придумано до тебя, успокойся! Все работает!
Степан сидел, сжимая побелевшими пальцами край скамейки. Он вслушивался в звуки. «Грум-грум-грум», – говорили валы, передающие силу от раскаленного котла к винтам. «Тщщщ», – шипели клапаны. Следом за ними жалобно скрипели тяги рулей высоты.
Самолет летел, хотя и неуверенно. То и дело он проваливался, кренился, но летел.
Снова заложило уши. Борис вскинул руку.
– Степа! Сожми зубы, садимся.
– Не понял!
– Челюсть подбери, говорю! И руки с ногами прижми. Садимся!
Удар о землю, казалось, оторвал все кишки. Степан даже закашлялся. Самолет уже катился по плотной, обожженной солнцем почве, спотыкаясь на кочках и рытвинах.
– Степа, выходим! Максимум внимания! – Борис поднял на ноги геральд-министра, сорвал с его головы мешок, освободил руки. – С возвращением домой, ваше говновластие.
Дориан Умбар переводил ошалевший взгляд с Бориса на Степана. Казалось, он на грани помешательства. Он сейчас ни капли не был похож на высокопоставленного вельможу. Просто человек – маленький, испуганный, трясущийся за свою жизнь.
«Боженьки, что же мы творим?!» – пронеслось в голове у Степана.
– Боря, смотри! – закричал он, когда все выбрались из самолета на сухую степную траву.
– Вижу!
Вдали дымились костры полевого лагеря. И оттуда уже неслись всадники, не меньше трех десятков.
– Только спокойствие, Степа. Мы на месте, и все по плану.
Самолет энергично затарахтел и пошел на разбег. Ему совершенно незачем было здесь оставаться.
Через минуту их окружили. Мир наполнился топотом копыт, щелчками затворов и криками: «Стоять! Поднять руки! Не двигаться!» По выцветшему камуфляжу и шевронам узнавались пограничники.
– Опустить стволы! – закричал Борис. – Я – королевский поверенный, князь Зайцев, штабс-капитан пограничной службы!
Из-под плаща блеснула княжеская звезда.
– Все успокоились! Я сопровождаю командующего!
Степан увидел, как из-за спин пограничников робко выглядывают гвардейцы.
– На штаб командующего совершено нападение! – продолжал кричать Борис. – Мы вывезли его из-под огня. Требую конвоировать нас в штаб бригады! Убрать оружие!
– Борис, это ты, что ли? – Из строя вдруг выступил седой жилистый мужик в черном берете. – Тебя же расстреляли!
– Здорово, застава! – Борис приложил руку к воображаемому козырьку. – Нас невозможно расстрелять, нас можно только ненавидеть! Принимайте дорогого гостя.
Фидерик не обманул. Во временном лагере Умбара встречала целая делегация, светящаяся золотыми погонами, звездами, лентами, орденами и прочими державными цацками.
Передача геральд-министра прошла на высшем уровне. Без вопросов и задержек. Никто даже не бросил косого взгляда на Бориса и Степана – грязных, помятых, с кровавыми синяками на лицах. Все было приготовлено и оговорено заранее.
