могла на порядок усугубить положение.
Степан чувствовал себя шпионом, провалившимся на мелочах. Осталось только сдаться…
– Здорово, Кузьма! – раздался вдруг за спиной знакомый беззаботный голос.
Это был тот самый офицер с гусарскими усами, с которым Степан говорил в поезде. Он небрежно протянул одноглазому руку.
– И ты здесь, шельма… – пробурчал тот.
– Ты, Кузьма, я гляжу, совсем нюх потерял. Распекаешь капитана-разведчика, как салагу какого-то. Давно в штрафниках не ходил?
– Какого разведчика? – насторожился одноглазый и невольно придвинул бумаги Степана. – Мне про разведчика никто не докладывал.
– Ой… – притворно смутился «гусар». – Я, кажется, сказал что-то лишнее?
– Нет… – проговорил Степан. Он понял, что спасен. Рука уже нащупывала в нагрудном кармане жетон. – Не лишнее.
– Оперативное бюро? – Одноглазый шумно выдохнул. Затем насупил брови и с обидой проворчал: – Так что ж вы мне, товарищ капитан, голову морочите?
Он быстро подписал какие-то бланки и, присоединив их к документам Степана, выразительным жестом отодвинул от себя.
– Забирайте. Ваши возле моторного парка стоят. Сейчас дам бойца, он проводит…
– Не надо, – поспешно отказался Степан. – Сам дойду.
Не хватало только оказаться среди «наших». Они-то точно хорошо знают Бориса и расколют Степана в два щелчка. Тем более там все оперативники. Или разведчики?
Он отошел в сторону, еще не веря счастливому избавлению от провала. Он и не знал, что жетон опербюро имеет такое магическое воздействие. Прямо как «корочка» СМЕРШ в военные годы.
За соседним регистрационным столиком тоже шла ругань. Какой-то длинный в выцветшем камуфляже спорил с регистратором:
– …А мне какое дело? Вот разнарядка, вот бланк назначения, подписано начбригом лично! Мне что, к нему идти жаловаться?
– Да нет у меня никого! – защищался военный чиновник. – Ждите! Второй эшелон через три часа, там вам подыщем…
– Нет у меня трех часов!
– А я что сделаю? Не имею никого, ни единого человека. Ко мне с утра все лезут, и всем – срочно, срочно! Ждите!
– Тьфу, рожа протокольная…
Длинный отвернулся от столика и вдруг заметил Степана.
– Привет… – как-то неуверенно проговорил он.
– Здрасьте, – насторожился Степан.
И тут его как молнией прошило. Он узнал длинного. Это был тот самый человек, который спас его от грабителей на узловой станции.
Да уж, из огня да в полымя…
– Вроде где-то виделись… – все так же неуверенно пробормотал длинный.
Его сомнения были понятны. Он раньше видел Степана в другой одежде и вообще совершенно в ином виде – грязного, небритого и осунувшегося.
В офицерской форме Степан выглядел новым человеком.
Он лишь молча пожал плечами в ответ. Длинный вдруг махнул рукой.
– А черт его знает… Столько народу согнали, на каждом углу какая-нибудь знакомая рожа. – Он полез за сигаретами. – Огоньку найдешь?
Степан похлопал по карманам и нашел коробок спичек, оставшихся от фельдшера. Длинный в ответ протянул сигарету, Степан взял. С минуту постояли молча.
– Гадство какое… – проговорил длинный, с шипением выпустив струю дыма. – Мне ехать надо, у меня назначение на водителя – а у них ни одного человека. Целая бригада в лагере херней страдает, а они единственного шофера найти не могут. Ладно бы машин не хватало, так нет же…
– А сам чего за руль не хочешь?
– Мне делом надо заниматься, а не гайки на «спиртовке» подкручивать. Каждый должен свое делать, понимаешь?
– Понимаю. Так что, «спиртовку» вести нужно?
– Ну да… А у тебя нет свободного бойца?
– Нет… Но «спиртовку» и я вести могу.
В этот момент Степан сам испугался своих слов. Он еще не знал, зачем предложил себя на роль водителя. Но почему-то не смог смолчать.
– Ты? – Длинный недоверчиво покосился на капитанские погоны. – Ты ж вроде офицер.
– Начальства хватает, – ответил Степан. – Два вагона привезли.
– Так, постой… А свои дела? Или у тебя свободное назначение?
– Точно, – кивнул Степан. – Свободное.
– Ты не шутишь? – Длинный с подозрением заглянул Степану в глаза.
