– Ничего личного! – фыркнула Жасмин. – Я приняла на тебя заказ и, клянусь, выполню его во что бы то ни стало!
– Да это же Яйцерезка! – воскликнул Дитрих фон Валленштайн. – Точно, она. Кэп, ты спал с Яйцерезкой и остался цел?
– Именно, что спал, – лениво процедил Блад. – Скажи, кошечка: ты до сих пор такая же скучная и предсказуемая? Тогда неудивительно, что ты принялась резать яйца: по-другому тебе с мужиком не управиться.
– Я была ребенком, скотина! – взвизгнула Жасмин. – А ты меня предал!
– Не нужно обвинений, детка. Я ничего не был тебе должен. Я просто ушел. Меня утомили твои вечные претензии, высоконравственные страдания и разговоры о супружестве.
– Га-а-ад! – взвыла охотница, и в «Арабеллу» ударили два выстрела.
Акула удачно сманеврировал, чудом разминувшись с лазерным лучом. Связь отключилась.
– Аннигилятор? – с надеждой снова спросил Дитрих.
– Включить ускорители, – ухмыльнулся Блад.
«Арабелла» дала на прощанье залп, развернулась и стремительно рванула прочь, исчезнув из вида охотницы.
– Почему ты ее не уничтожил, кэп?
– Это любовь, – мечтательно закатив глаза, прокомментировала девица на экране.
– Пусть живет пока, – рассмеялся Акула. – Она для нас неопасна.
Настя
Даже не стал драться! Трус! Сбежал, скотина! Впрочем, он ведь всегда сбегает…
Жасмин была вне себя от ярости. Да что он себе позволяет, паршивый бродяга? Не принял всерьез, смеялся над ней, называл кошечкой, как будто не было этого постыдного, унизительного расставания. Обычно холодная и рассудительная, сейчас она была готова взорваться от бешенства. Попадись ей в руки Блад – не только яйца бы отрезала. Распилила бы на кусочки тупым ножом, наслаждаясь каждым его воплем.
Она в красках представила себе расправу над Акулой и сладострастно содрогнулась.
– Джей-три, ты его засек?
– Так точно, – ответил киборг. – Следую за ним.
«Интересно, – ехидно подумала Настя, – как с такой неуравновешенностью и трепетностью можно охотиться за преступниками? Меня бы в нашей действительности грохнули в первый же день».
«Заткнись, дура, – бесцеремонно ответила Жасмин. – Вот, смотри». Пришлось снова погрузиться в воспоминания охотницы.
Свежеугнанный, на этот раз ярко-синий аэромобиль завис над зданием университета.
– Давай, кошечка, покажи, как ты меня любишь, – Айрон одной рукой расстегивал штаны, другой слегка надавливал на затылок Жасмин.
Девушка вырвалась:
– Как, прямо здесь? В краденой машине? С открытым верхом? Еще и днем?..
– А ты считаешь, допустимо только в закрытой комнате и ночью, с выключенным светом? – ухмыльнулся Айрон. – Ладно, не хочешь так, давай по- другому. Раздевайся.
– Нет! – решительно запротестовала Жасмин. – Я не буду делать это здесь.
– Делать это? – Айрон презрительно сощурился. – Мы уже два месяца встречаемся, а ты даже не научилась называть вещи своими именами. Куда уж до остального… Ну, скажи: «тра-хать-ся».
Жасмин упрямо поджала губы.
– Ты похожа на старуху, – рассмеялся друг. – Ну, как хочешь. В мире множество гораздо более интересных ротиков.
Почему он такой… жестокий, холодный, равнодушный? Никогда не интересуется, что у нее на душе, о чем она думает. Никогда даже не поцелует, не приласкает просто так, только перед сексом. Нельзя сказать, чтобы Жасмин это не нравилось. Нравилось и еще как! У друга вся спина была исполосована ее ногтями.
Но ей хотелось нежности, неторопливых объятий в спальне, желательно супружеской. Ласки, взаимопонимания, слияния душ, а после – долгих проникновенных разговоров… Айрон же требовал внезапности, страсти, яростного секса в самых неожиданных местах… Он как будто нарочно смущал Жасмин, разбивал ее стыдливость.
Момент был не совсем подходящий, но она все же решилась сказать:
– Завтра мои родители приглашают тебя на ужин.
Айрон взглянул на девушку так, словно она предложила намазать голову дерьмом, набрать в рот дождевых червей, а потом атаковать головной офис Корпорации на аэромобиле.
– Зачем?
– Ну… мы ведь встречаемся уже два месяца, ты сам говоришь. Пора познакомиться с моими мамой и папой.
