Джинн только молча взглянул на него.
— Ах, ну конечно! — засмеялся Арбели. — Какой я дурак! — Он жестом показал на лампу. — Пожалуйста.
Джинн снял стекло, повертел ручку и щелкнул пальцами над горелкой. Газ вспыхнул голубым пламенем.
— Вот тебе свет, — сказал он. — А теперь расскажи мне все спокойно с начала и до конца, а не то я призову сотню демонов со всех шести концов света и велю им терзать тебя до конца твоей жизни.
— Господи! — ахнул жестянщик. — Ты и вправду можешь такое сделать?
— Арбели!!!
В конце концов он услышал все. Гнев и обида были забыты. Джинна переполняла гордость. Его наставник сам признает свою ошибку!
— По-моему, твой рассказ еще не закончен. Не хватает извинений, — сказал он, когда Арбели замолчал.
— В самом деле? — Арбели скрестил на груди руки. — Тогда пожалуйста. Я с удовольствием их выслушаю.
— Я должен извиняться? Ведь это же ты хотел разломать потолок! Ты говорил, что Малуф никогда его не купит!
— Я говорил, что
— Выходит, наш договор по-прежнему разорван? — разозлился Джинн. — Или ты все-таки позволишь мне вернуться, но при условии, что я займусь только кастрюлями и сковородками?
Как ни странно, Арбели рассмеялся:
— Нет, ты не понимаешь! Я ошибался с самого начала! Малуф сразу заметил то, чего не видел я, — ты не ремесленник, а художник! Я все обдумал и нашел решение. С этого момента ты становишься равноправным партнером в нашем деле. — Он сделал паузу, тщетно ожидая какой-то реакции. — Ну? Что ты об этом думаешь? Я буду заниматься снабжением, бухгалтерией и прочим. Часть денег мы выделим тебе на материалы, и ты сможешь брать ту работу, которая тебя заинтересует. Этот потолок станет твоей рекламой, о нем скоро все заговорят. Мы даже поставим твое имя на вывеску! «АРБЕЛИ И АХМАД»!
Ошеломленный, Джинн с трудом находил слова:
— А что… Как же те заказы, которые мы уже набрали?
Арбели небрежно отмахнулся:
— Поможешь мне, если у тебя найдется время в перерывах между собственной работой. Если захочешь, конечно.
Еще битый час Арбели разливался о своих планах — скоро понадобится помещение побольше и надо будет подумать о рекламе! — и в конце концов Джинн заразился его энтузиазмом. Он уже представлял себе собственный магазин, полный украшений и драгоценных безделушек из серебра, золота и сверкающих камней. Но ночью, когда он наконец остался один, им овладели сомнения. Действительно ли он всего этого хочет? Он ведь стал учеником Арбели от отчаяния, оттого что оказался в незнакомом мире без крыши над головой. А партнерство — это уже ответственность и постоянство.
«Мы даже поставим твое имя на вывеску», — сказал Арбели. Но ведь Ахмад — не его имя! Он выбрал его случайно, даже не подумав о том, что оно может стать его судьбой. Неужели это случилось? Неужели он теперь Ахмад, а не тот, кем был раньше и чье имя он даже не может произнести вслух? Он с трудом вспомнил, когда в последний раз пытался изменить облик. Даже его рефлексы изменились: сейчас все они сосредоточились в мускулах и сухожилиях, они помогали ему прыгать с крыши на крышу или управляться с металлическими инструментами, к которым раньше он не мог бы прикоснуться и пальцем.
Он несколько раз мысленно произнес свое настоящее имя, и это его немного успокоило. Он все-таки по-прежнему один из джиннов, как бы долго ни оставался у него на руке этот железный браслет. Он может жить с людьми и жить как они, но настоящим человеком, к счастью, никогда не станет.
17
Ясной и черной, как чернила, ночью Голем и Джинн прогуливались по крышам Принс-стрит. Ей еще никогда не случалось подниматься на крышу. Сначала она сомневалась и даже протестовала:
— Это не опасно?
— Не опаснее, чем любое другое место в городе посреди ночи.
— Звучит не очень обнадеживающе.
— Нам с тобой точно ничего не грозит. Пошли.
По его голосу и жестам женщина сразу поняла, что сегодня Джинном овладел очередной приступ упрямства, а значит, спорить бесполезно. Нехотя
