уже стал местной достопримечательностью. Каждый раз, когда Джинн заглядывал в вестибюль, по крайней мере один любопытный стоял там, задрав голову, и разглядывал потолок. В газете, выходящей в соседнем арабском квартале, потолок даже назвали «выдающимся произведением местного мастера».
Разумеется, сейчас его решение стало совершенно бессмысленным. Он чувствовал себя собачкой, которую хозяин привязал к ограде и забыл. Она что, думает, он будет торчать здесь всю ночь?
Издалека до него донесся громкий звук шагов. Он обернулся и увидел Голема. Со всех ног она бежала в его сторону. Не с той нечеловеческой скоростью, с которой неслась по аллее в парке, но все-таки пугающе быстро. Она пробежала мимо двух разговаривающих мужчин, они шарахнулись от нее и что-то крикнули ей вслед, но она, кажется, даже не заметила.
— Прости, я опоздала! — виновато сказала она и остановилась с ним рядом без всякого усилия, просто прекратив бежать.
Джинн смотрел на нее с изумлением. Почему она так странно выглядит? Он заметил и гребни в волосах, и оборки на новой блузке, но дело было не только в них. И вдруг он понял: она счастлива. Ее глаза сияли, лицо было полно жизни, и она смотрела на него с радостной уверенностью.
— Прости, я была на танцах! Хочешь, пойдем туда вместе? Пожалуйста, пошли. Там Анна с друзьями, я хочу вас познакомить. И ты должен увидеть этот зал: он такой красивый!
Танцы? Что творится с этой женщиной?
— Но я не умею танцевать, — растерянно отозвался он.
— Это не страшно, я тебя научу.
Потолок был забыт, и он послушно последовал за ней, отчасти заразившись ее энтузиазмом. Что бы ни сотворило с ней такую перемену, взглянуть на это несомненно стоило. Наверное, ей казалось, что они идут слишком медленно, поскольку она схватила его за руку и практически тащила за собой.
— Что, в этом твоем зале пожар? — насмешливо поинтересовался он.
— Нет, но я обещала, что скоро вернусь. И Ирвинг, наверное, уже пришел. Ирвинг — это… Ой, я же тебе не рассказала! В пекарне все в порядке, они поженятся!
О чем, черт побери, говорит эта женщина? Не сдержавшись, Джинн захохотал.
— Прекрати! — воскликнула Хава и тоже рассмеялась. — Я тебе все потом объясню.
— И я что-то пойму?
— А если будешь издеваться, то ничего не скажу. Смотри, мы уже пришли.
Она показала на скромную дверь, из-за которой на улицу выплескивались звуки музыки. Заплатив несколько монет охраннику, они зашли внутрь.
Миновав длинный темный вестибюль, Джинн вдруг замер на пороге, моментально растеряв свое легкомысленное веселье. Дело было не в размере этого танцевального зала и не в толпе заполнивших его людей. Нет, причиной его внезапного смятения было то, что, пожелай он воссоздать в центре Нью- Йорка свой далекий и любимый дворец, результат получился бы точно таким же. Правда, стены здесь были не стеклянными, а зеркальными и отражались в них не солнце и звезды, а газовые лампы, но простор, но прихотливая игра света и теней были точно такими же. Здесь впервые в Нью-Йорке он почувствовал себя как дома, но при этом оказалось, что пропасть между ним и его домом стала только шире. «Вот на что ты можешь надеяться, — словно говорили ему стены этого зала. — Только на это, и ни на что большее».
— Тебе здесь нравится? — спросила Хава и посмотрела на него так, словно от его ответа зависел весь вечер.
— Здесь очень красиво.
— Хорошо, — с облегчением улыбнулась она. — Я так и думала, что тебе понравится. Смотри, там мои друзья. — Она указала на дальний столик. — Пойдем, я тебя познакомлю.
И она двинулась вперед, вежливо прокладывая себе путь среди толпы, а он опять послушно последовал за ней, дивясь происходящему: здесь, среди сотен людей, она не испытывала ни неуверенности, ни страха. Может, эта перемена началась в ней давно, а он просто ничего не замечал? Еще несколько месяцев назад она, оказавшись на улице, норовила спрятать лицо, а сейчас ей не терпится познакомить его со своими друзьями. И вот еще новость — оказывается, у нее есть друзья?
Сидевшая за столом женщина со смешным пером на шляпке обернулась:
— А, вот и ты! И где ты… — Тут она увидела Джинна за спиной у подруги и от удивления замолчала.
— Нет. Анна, это не то, что ты думаешь, — поспешно заговорила Хава. — Он мой друг. Ахмад, это Анна из пекарни, а это Филлис и Эстель. А это Джерри, с которым я танцевала, и друг Джерри — простите, не знаю, как вас зовут.
— Стэнли, — буркнул коротышка с приплюснутым лицом.
— Ахмад, это Стэнли! — торжествующе закончила представления Хава.
Разумеется, она говорила по-английски, поскольку Джинн не мог знать идиша.
Первой пришла в себя Анна.
